Ты чего?
А вот сама девочка
А с ней что не так?
Понимаешь, ее реакция. Вообще на все происходящее. Странная какая-то Она молчит все время и в одну точку смотрит Она в универ-то ходит?
Вроде экстернат или домашнее обучение. Короче, что-то такое
Понятно Человек с такими деменциями явно не может посещать учебное заведение
О чем это ты?
Слушай, ты же психиатр
Ну допустим. И что?
А то, что нельзя назвать нормальным поведение человека, постоянно молчащего и смотрящего в одну точку. Согласен?
Само собой. А ты заметил это у нее?
В том-то и дело, что заметил! Она словно не слышит, когда с ней разговаривают.
А двигается сама? Раздевалась по твоей команде без посторонней помощи?
Вроде бы сама,.. задумался Максим.
Значит, поводов для беспокойства нет, отмахнулся Савченко.
Значит, поводов для беспокойства нет, отмахнулся Савченко.
Почему?
Ну во-первых, потому что если человек самостоятельно выполняет требуемые от него механические действия и движения, значит о значительных деменциях говорить рано. Во-вторых, потому что те гомеопаты, что ее лечили, насколько я слышал, применяли в ее отношении какие-то полупсихотропные препараты
И ты по-прежнему называешь их гомеопатами? У них случайно не Менгеле фамилия?
Ну может и не препараты в медицинском смысле, не цепляйся к словам. Но какое-то воздействие на психику было оказано!
И ты об этом так спокойно говоришь!
Но ведь эффект-то достигнут. Ребенок жив и, что самое парадоксальное, здоров! И кроме того, не забывай, что у нее есть родители они были обо всем предупреждены перед началом лечения, и дали свое согласие.
А она?
Что она?
Она дала какое-нибудь согласие?
Она на тот момент была в таком состоянии, что не могла дать согласие даже на посещение нужника. Так что извини!
А почему ты первый мне об этом говоришь?
Потому что мы друзья и скрывать мне от тебя нечего. А остальные Сам понимаешь, хотя и многие знают, не многие рискуют об этом рассказать, поскольку методы лечения сомнительные. Ты здесь человек новый, сболтнешь еще кому ни попадя
А ты не боишься?
Чего? Савченко едва не подавился «Чивасом».
Что я сболтну?
А мне не страшно. Я алкоголик, да и у начальства на скверном счету, так что мне верить нельзя. Сам сболтнешь сам же в дураках окажешься
На секунду воцарилось молчанье.
Ладно, брось, Савченко задорно рассмеялся и ударил товарища по плечу. Все же хорошо, чего париться-то?! Давай Во всей Руси, во все века
Опять четвертый? с нескрываемой иронией уточнил Максим.
А то!
Ну за нас!
Вот это верно!
Они расстались у входа в бар на уровне полуночи. Рассказанное произвело на Максима некоторое впечатление главным образом по причине какой-то несоразмерности увиденного и услышанного: перед ним сидел совершенно здоровый с физической точки зрения ребенок, которого ни на минуту нельзя было назвать здоровым психически
По дороге домой он усиленно копался в памяти, стараясь восстановить цифры на обложке истории болезни там значился номер телефона отца Насти, с которым Максим сегодня познакомился. Недавнее окончание вуза сделало свое дело и вскоре ему удалось восстановить десятизначную цифровую комбинацию. Мысленно пожурив себя за поздний звонок, он все же решился и набрал абонентский номер.
Да, на удивление бодрым голосом ответил мужчина на том конце провода.
Николай Иваныч?
Он самый.
Это Максим Заморин, эндокринолог. Я сегодня Вашу дочь обследовал.
Чем обязан? «Да уж, вежливости этому мужлану следовало бы поучиться».
Простите за поздний звонок
Ближе к делу.
Понимаете, мне показалось странным и настораживающим психическое состояние Вашей дочери.
А физическое?
Физическое отличное.
Так. Вы же вроде эндокринолог?
Да.
Не психиатр?
Нет.
Тогда почему это Вас заботит?
Просто мне кажется, что это должно заботить каждого нормального человека, и Вас в первую очередь.
В таком случае считайте меня ненормальным. Физическое состояние моего ребенка мне значительно важнее временных подростковых отклонений, случающихся едва ли не у каждого
Подростковых? Но ей 20 лет!
И что?
Несколько секунд Максим не мог найти слов, чтобы парировать тот очевидный бред, что сейчас нес его собеседник.
Мне кажется, я Вас не понимаю И Ваш тон, и то что Вы говорите
Простите. Я сегодня очень устал. Я хотел сказать, что мы показывали Анастасию психиатрам, и те не обнаружили в ее состоянии ничего противоестественного Благодарю Вас за заботу. Позвольте откланяться.
Да, непременно, пробормотал Максим. Доброй ночи.
Положив трубку, Николай Иванович Игнашин долго рассматривал телефон и крутил его в руках, пока на пороге комнаты не услышал звук шагов бодрствующей жены.
Ее нет? с плохо скрываемым волнением спросила она.
Нет, как видишь.
Спать идешь?
Если ты можешь спать в такое время, то спи. А я подожду еще
Хорошо. Ложись.
Проводив жену взглядом, Николай Иванович еще долго сидел в одной позе в темной комнате, на неудобном плетеном стуле, обхватив подлокотник рукой и напряженно вглядываясь в темную пустоту за окном.
В ту ночь Максим Заморин спал плохо, очень плохо. Ему снились кошмары. Он не находил себе места и проснулся раньше обычного в половине шестого утра в холодном поту. После увиденного ложиться вновь уже не хотелось, и остаток темного времени суток он провел, блуждая в дебрях Интернета. Кошмары списал на алкоголь, а странное поведение горожан в отношении Насти Игнашиной на специфику местного недоразвития. Спрятал голову в песок. Так легче.