В тот вечер я засиделся у них допоздна, пробуя свои силы в качестве басиста. Алекс морщил нос, но ничего не говорил, видимо, начинал понимать, что меня уже не остановить. Адам что-то подсказывал, да как-то все его рекомендации проходили мимо меня. Домой возвращался еще и с болью в пальцах. Но то приятная боль, боль от того, что ты так любишь. Всеми нами было принято решение, что я не стану брать ее домой, зная норов моего папаши. Уж он-то не станет терпеть то, что напоминает его речь после третьей рюмки. Так что, в дальнейшем я снова проводил все свое время у брата, не вернувшись на работу, которая была уже ни к чему. Знал бы тогда как я ошибался.
Вместе с тем, я осознавал, что нам стоит подыскать место для репетиции, где нам никто не будет мешать творить и становиться ближе к заветной мечте. Из-за возникших раздумий я едва снова не свалился в ту самую яму.
Прошла всего неделя, но моя игра по-прежнему напоминала что угодно, только не то, что требовалось. Честно признаться, звуки, извлекаемые при помощи моих пальцев и струн, больше напоминали ор голодных коров. Я иногда пребывал в шаге от того, чтобы не бахнуть долгожданной гитарой по усилителю, притащенному мной с магазина при помощи хозяина, естественно. Мое оборудование заняло гордое место возле уголка с проигрывателям и колонками. Я ставил какую-то песню и слушал, затем пытался повторить хоть что-то на слух, но тщетно. Кто-то заметит, что не стоит огорчаться, ведь я только начал, но я все равно впадал в уныние. В очередной безнадежный день после пары часов игры на гитаре, я в горестном настроении вышел на свежий воздух с надеждой, то чудотворный кислород вдохнет в меня не только смрад от рядом стоящего мусорного бака, но и хоть какие-то зачатки бас-гитариста.
Каким-то образом я отучился у витрины книжного магазина. Я достаточно на нее загляделся, чтобы вскоре оттуда вышел усатый мужчина.
Откуда? Из витрины? смеялся Адам, когда я ему рассказывал позже о том случае. Нет, конечно, из двери, он же не привидение.
Молодой человек, Вас что-то интересует? Антиутопии? Библия? Это самое? «Это самое» произносилось еще вкупе с подмигиванием. «Странный какой-то» мелькнуло в моей голове. Я собирался ему сказать, что просто перевожу дыхание здесь, типа забегался, но мне не давало покоя его многозначительное «это самое». Что это еще такое? Терзаемый сильным любопытством, я кивнул ему.
Проходите-проходите.
Я молча последовал за ним внутрь магазина. Меня не интересовали полки с многочисленными книгами в маленьком помещении, здесь вдвоем не протиснешься между рядами. Книги всегда вызывали у меня такой зевок, что грозил мне вывихом челюсти. Нет, уж на крокодила я не хотел походить.
Заговорщицкое выражение не сходило с лица продавца. Еще раз подмигнув мне, он скрылся в глубине магазина. Потом послышались стук чего-то и тяжелое сопение. Я неслышно поскользнулся вслед за ним: ага, он встал на стремянку и копается на верхней полке, рискуя получить несколько упавших книг на свою голову.
Я вернулся на прежнее место возле его рабочего места, что представляло из себя небольшую стойку и кассовый аппарат. Пот, катившийся градом по его красному круглому лицу, тяжелое дыхание, от чего колыхался его большой живот, на котором едва сходилась полосатая рубашка видимо, не каждый день ему приходится забираться на верх. Он шел и запыхался как олимпийский бегун после изнурительного марафона.
Вот! Его торжество не оказалось столь уместным, когда я увидел то, что он положил на стойке. «Камасутра» что это за слово такое незнакомое? Моя рука потянулась к книге, впечатляющей своим объемом. Пары случайных страниц и во мне забурлила кровь, что гейзером хлынула в мою голову и еще кое-куда. Я мог чем угодно поклясться, что прелюбезнейший продавец на моем фоне уже казался бледным аки японская гейша. Не то, чтобы я был уж совсем неосведомленным о той скрытой от посторонних глаз стороны в делах амурных, но все эти позы.
С Вас столько-то продавец нетерпеливо дернул меня за рукав. Я помотал головой, чтобы выбить из себя смущение.
Нет, мне это не нужно! Точнее, мне нужно совсем не это.
Заискивающее выражение лица сменилось на укоризненное, а еще он едва не оторвал рукав на моем пиджаке.
Как? Ты же сам просил эту книгу! Зря я по стремянке лазил? А если я руку сломал бы из-за того, что ты не выражаешься яснее!
Я нашел его обвинения беспочвенными: во-первых, он сам завлек меня в свои сети, наделяя ложной надеждой, что он, аки волшебник, знает, что именно мне нужно. А во-вторых, я не говорил именно об этой книге с чудными позами, не знаю, с чего он решил, что я пришел за этой, как ее там? А, за «Камасутрой»! Мой рот только открылся, чтобы словесно остудить его нарастающий гнев, так тут же мне в голову пришла одна мысль.
А у вас есть такая книга про то, как учиться играть на гитаре?
Начинающий музыкант что ли? Сейчас поищу.
Нельзя сказать, что добродушие вернулось к нему, но хоть не выливает на меня ушат необоснованных помоев, и то неплохо. Однако его презрительный тон не давал восстановиться моему душевному равновесию.