Хуже того, он залил элем светло-синюю рубашку Мэтью — последнюю на данный момент чистую рубашку. — Всегда будьте собой, это вы правы! Верно, Эндрю?
— Всегда, — ответил Кипперинг, поднимая кружку и делая долгий глоток. Проститутка прижалась к нему, и Кипперинг поухаживал за ней, залив ей в горло малость эля.
— А это тогда кто? — Поллард показал на Джона Файва, и Мэтью успел отступить, чтобы его опять не облили. — Так, секунду! — Поллард повернулся к столу, где играли в кости, и людям, которые у него столпились. — Я тоже участвую, черт побери! Три шиллинга на якорь!
Мэтью увидел, что они играют в популярную игру «Корабль, капитан и команда», где играющему давалось пять бросков двумя костями, чтобы выбросить шестерку, пятерку и четверку именно в таком порядке, что соответствовало кораблю, капитану и команде. Остальные могли ставить на любые комбинации успеха и неудачи. Поллард только что поставил на «якорь», что означало появление тройки при первом броске.
— Мой друг Джон Файв, — сказал Мэтью, когда Поллард снова отвернулся от стола. — Джон, это господа Джоплин Поллард и Эндрю Кипперинг, оба — адвокаты.
— Первый бросок! Команда без корабля и единичка! — раздался голос от стола, сопровождавшийся мгновением хаоса. Четыре и один. Снова начались ставки лихорадочным звоном серебра о железо — монет в котелок.
Поллард только пожал плечами:
— Ну и черт с ним. Вы сказали, Джон Файв?
— Да, сэр. — Джон несколько отвлекся, потому что проститутка стала жевать левое ухо Кипперинга. — Я вас обоих видел в городе.
— А вы жених Констанс Уэйд, — заметил Кипперинг, осторожно пытаясь освободить ухо.
— Да, сэр. А могу я спросить, как вы об этом узнали?
— Я не думаю, что это секрет. Совсем недавно говорил с преподобным, и он мимоходом назвал ваше имя.
— Вы друг семьи?
— Двойные якоря! — выкрикнул ведущий, и снова радостно или разочарованно завыли игроки, и вся комната в клубящемся дыме, взрывах смеха и выкриках, требующих выпивки, вызвала у Мэтью ощущение уходящей из-под ног палубы на потерявшем управление судне. Он заметил мельком, что левая рука проститутки ползет к паху Кипперинга.
В хаосе шума, пока Кипперинг собирался ответить, Мэтью представилась возможность кратко вспомнить, что он знает об этих двух поверенных. Джоплин Поллард — мальчишеского вида, чисто выбритый, с коротко стриженными рыжеватыми волосами, большие карие глаза искрятся добродушием, лет ему слегка за тридцать, приехал в колонию в тысяча шестьсот девяносто восьмом году, чтобы стать младшим партнером Чарльза Лэнда — опытного преуспевающего адвоката. Не прошло и года, как Лэнд унаследовал приличную сумму из фамильного достояния в Англии и вернулся на родину, где стал, как сообщил магистрат Пауэрс, покровительствовать художникам и на любительском уровне заниматься политикой.
Таким образом, Поллард — «желторотый джентльмен», как назвал его Пауэрс, — вместе с доставшейся ему фирмой был поставлен перед выбором: тонуть или выплывать как умеешь. Вскоре он нанял к себе Брайана Фитцджеральда из одной бостонской юридической фирмы. Очевидно, дела его шли хорошо, судя по светло-серому сюртуку, манишке с кружевами и дорогим черным башмакам, начищенным до глянца.
Завершал это трио сияющей юности Кипперинг, приехавший из Англии два года назад с репутацией отличного юриста по коммерческим вопросам. Как слыхал магистрат от Полларда, Кипперинг слишком увлекся романом с женой одного банкира и заплатил за этот грех изгнанием из клуба джентльменов. Предполагалось, что он отбывает свое наказание в колонии в надежде когда-нибудь вернуться на широкое поприще, но в зрелом возрасте двадцати восьми лет Кипперинг — тощий и красивый волчьей красотой, два дня небритый, с изгибом густых черных волос, падающих со лба, с такими ледяными синими глазами, что их выражение почти пугало, — явно не был готов к объятиям кожаного кресла, когда вокруг бродят разрисованные куколки и льется вино из бочек в тавернах.