Я завтра обязательно попытаюсь вернуться к работе.
— Если нет, так нет. Особенно по этому поводу не тревожься. — Он посмотрел на Мэтью поощрительным взглядом. — Мне приятно, что я тебе помог выйти на новый путь. То, что миссис Герральд выбрала тебя, это похвала настолько же мне, насколько и тебе. И я уверен, что она за свои деньги не будет разочарована. Они же собираются тебе хорошо платить?
— Мы пока еще не обсуждали цифры.
— Мне кажется, что тебе будет нужно некоторое юридическое представительство. Если захочешь написать контракт должным образом, я буду рад помочь.
— Спасибо… — Мэтью собрался уходить, но у двери замешкался.
— Что-нибудь еще? — спросил магистрат.
— Да, сэр. Я интересуюсь насчет миссис Герральд. Вы что-нибудь еще о ней знаете?
— Что, например?
— Вы говорили, что у вас есть общие враги. Могу я спросить, что вы имели в виду?
Магистрат несколько секунд изучал — или делал вид? — первые строки лежащего перед ним письма.
— Миссис Герральд тебе не сообщила? — спросил он. — Не рассказала свою историю?
— Она сказала мне, что агентство основал ее муж. Я понял так, что он покойный. Есть ли еще что-нибудь, что мне следует знать? — Тут он сообразил: — А, вы говорили, что были знакомы с миссис Герральд в Лондоне. Вот почему она направила к вам посланца. Это был мистер Грейтхауз?
— Да, это был Хадсон.
— Вы с ним так коротко знакомы? Это впечатляет. И я предполагаю, что у вас были дела и с миссис Герральд?
Магистрат выдавил на лице кривую улыбку.
— Теперь я понимаю, каково стоять на месте свидетеля. Следует ли мне признать себя виновным и отдаться на милость суда, господин обвинитель?
— Прошу прощения, сэр. — Мэтью тоже пришлось улыбнуться, чтобы скрыть смущение. — Я увлекся.
— Это я за тобой постоянно замечаю. Отвечу: я знал Кэтрин Герральд по Лондону. Мы познакомились, когда Рич привел ее на субботний ужин в братство.
— Рич?
— Ричард Герральд. Он был членом нашего юридического братства в Кембридже. И чертовски здорово играл в теннис. Почти как я. И юристом стал великолепным, специализировался по обвинениям в уголовных процессах. Да, так он привел на субботний ужин красавицу Кэтрин Тейлор, а потом мы заключали пари, когда они поженятся. Я ошибся в прогнозе, но ненамного.
— Что случилось с мистером Герральдом?
И снова магистрат сделал вид, что читает бумаги. Мэтью знал, что он определенно хочет нечто рассказать, но, наверное, не позволяет обстановка.
— Я думаю, — произнес наконец Пауэрс, — что на эти вопросы тебе должна ответить миссис Герральд.
— Но я именно про «общих врагов», — настаивал Мэтью. — На этот вопрос разве вы не должны ответить?
— Должен бы, — согласился Пауэрс. Помолчал, ничего не добавляя, и закончил так: — Но мой ответ сильно зависит от ответа миссис Герральд. Поэтому я предоставляю отвечать ей.
— Сэр, я же не прошу судебного решения. Я прошу только…
— Если через пять секунд ты еще будешь в этом помещении, — перебил его Пауэрс, — я сочту, что твой рот вполне в состоянии диктовать эти письма перу макфинеевского клерка. Ты идешь или остаешься?
— Иду.
— Тогда исчезни.
Дверь закрылась за спиной Мэтью.
По дороге он чуть опять не налетел на генерального прокурора Байнса, и пришлось приостановиться, пока этот джентльмен поднимался по лестнице. Потом Мэтью спустился и вышел на яркое предполуденное солнышко.