Сам он медленно выдохнул воздух. Сейчас он был по уши в… в том, во что его ткнули лицом позавчерашним вечером.
— Расстегни сюртук, — последовал приказ.
Мэтью инстинктивно схватился за внутренний карман и тут же отдернул руку, будто обжегся.
— Расстегнись. — Разбойник подошел к Мэтью почти вплотную. Смоляные ямы глаз поблескивали, ствол пистолета лежал у него на плече.
— У меня ничего больше…
В следующую секунду куртку на нем рванули, пуговица изнутри отлетела, и чужая рука вытащила пакет раньше, чем пуговица упала в траву. Грабитель проверил вторую сторону куртки, нет ли там еще пакета, не нашел и обыскал жилет. Карманчик был пуст, карман панталон — тоже, и потому разбойник отошел на два шага и стал рассматривать пакет, повернув его печатью к себе.
Мэтью шагнул вперед. По его лицу стекал жалящий пот. Тут же все внимание грабителя обратилось на него, а дуло пистолета оказалось возле его ноздри.
— Послушайте, — сказал Мэтью почти срывающимся голосом, — там ничего для вас нет. Там официальные документы. Поправки к контракту, для вас они бесполезны. Пожалуйста, отдайте их мне и отпустите…
Глядя на Мэтью без малейшего сочувствия, разбойник сломал печать — осколки сургуча полетели в траву. Он отступил на шесть шагов, по-прежнему держа Мэтью под дулом пистолета, вытащил документ, развернул и взглянул на него. На обороте пергамента ничего не было написано, но на лицевой стороне было, очевидно, что-то, заинтересовавшее бандита — даже под платком стало заметно, как он улыбнулся по-волчьи.
— Ну-ну, — сказал он. — Тут несколько очень приятных подписей. У меня в Бостоне есть друзья с редким каллиграфическим даром. Им это интересно будет увидеть — как по-твоему?
Мэтью закрыл глаза ладонью. Потом его рука медленно сползла и закрыла рот, взгляд застыл.
Разбойник смял конверт, бросил его на дорогу, сложил документ и убрал к себе в карман.
— Благодарю вас, молодой человек. Вы сегодня устроили праздник бедному бродяге. — Он сунул пистолет в кобуру на поясе, взял поводья, запрыгнул на своего гнедого плавным, рассчитанным движением. Снова на западе заговорил гром, и грабитель прислушался, наклонив голову.
— Я бы не стал на вашем месте терять здесь время, — посоветовал он. — Тут может оказаться небезопасно.
Повернув своего коня, разбойник поскакал в сторону Бостона. Он издевательски приподнял шляпу, конь так же издевательски махнул хвостом — и оба скрылись.
Мэтью прислушался к пению птиц. Воздух был наполнен теплом, вокруг стояли красивые деревья, солнце заливало мир своей щедростью.
Просто чертовски хороший день.
Выждав какое-то время, Мэтью галстуком вытер пот со лба и остался стоять, глядя на лежащий посреди дороги смятый конверт. Посмотрел на юго-запад, в сторону Нью-Йорка, потом опять на конверт.
Интересно, подумал он.
Конверт он поднимать не стал. Абсолютно бессмысленно.
Он повернул на северо-восток и пустился в путь, сперва довольно неспешно, потом постепенно прибавил шагу. Идти, конечно, было далеко, и он не хотел измотаться за дорогу, но некоторая скорость была необходима. Возможно, впереди окажется Сьюви, пасущаяся среди травы — так он надеялся.
Шагая по дороге, он отмечал не только то, что впереди, но и оглядывался, нет ли чего сзади, готовый в любую минуту прыгнуть в подлесок.
Он снова шагал один, но спутником ему была его собственная целеустремленность.
Глава одиннадцатая
Предвечерние тени ложились на Манхэттен, окрашивая лесистые холмы золотом и темной зеленью.
Усталый, но столь же целеустремленный, Мэтью прошел последние — по своим ощущениям — четверть мили петляющей лесной дороги и впереди увидел сквозь деревья каменную стену в половину человеческого роста — границу имения де Конти.