М. Р. Маллоу уронил шляпу, которую держал на коленях, и нагнулся, чтобы ее поднять.
Ну, в общем, слово за слово, бросили все, поехали домой. Всю дорогу грызлись, дома стали друг на орать орать, и тут он ка-ак
Маллоу опять уронил шляпу, потом перчатки, потом все это отряхивал. Доктор Бэнкс молча ждала. Наконец, посетитель привел свои вещи в порядок.
Никогда не слышал, чтобы он так орал, продолжил он. Орал, швырнул в меня омлетом и с тех пор все. Это конец. Прошло всего две недели, а люди, которые десять лет были нашими заказчиками, переходят на другую сторону, когда встречают меня на улице. Мики никакого житья не стало парень, кажется, виноват уже тем, что дышит. Хамит механику. Вы понимаете, что такое хамить механику?
Мики хамит механику? уточнила доктор.
Джейк хамит механику.
Поняла. Продолжайте.
Он захлопывает окна, когда с улицы слышно, как играют дети. Злится, если где-нибудь смеются. Сходит с ума, если пытаться с ним поболтать. Вообще не выносит, если рядом кто-нибудь есть.
Доктор Бэнкс смотрела на посетителя своими пронзительными глазами.
Маллоу еще раз прочистил горло. Потрогал глаз. У него тряслись руки.
Вчера до того сдурел, что грохнул о стену поднос с посудой. Хорошо, мисс Дэрроу не видела я все убрал. Сказал ему, хватит буянить, совсем, что ли? так он швырнул в меня яблоком. Ну, то есть, он в дверь им шваркнул, когда я ее закрывал.
Это было вчера?
Нет, доктор. Как раз это было час назад.
А гири, о которых вы говорили, когда только вошли сюда? Тоже час назад? Вы очень сбивчивы.
Это какие гири? моргнул Маллоу.
Доктор откинулась на спинку кресла.
Я вас не понимаю. В начале нашего разговора вы сказали мне, что ваш компаньон вырвал из часов гири.
Ах, эти гири! Дюк хлопнул себя по лбу. Конечно, гири! Ну, эти были во вторник.
Вы имеете в виду, что были и другие гири? поинтересовалась доктор Бэнкс.
Да, вчера. То же ведь дома гири. От часов. А то в офисе, доктор. Ну, наверху, где «Рекламное Бюро». Это механика гиря, шестнадцать фунтов. Там же его комната, на втором этаже, так он гирю за дверь выставил. А тут его прорвало. Опять, понимаете, мир переустраивает. «Глобализация, кричит, облегчит отношения между государствами и приведет к общему подъему экономики. Европа, Америка, Россия единый мир с едиными правилами. Государство определяет, что можно и чего нельзя, защищает и проверяет!» Джейк ему три раза сказал: «Уйдите». Но вы же знаете Халло: он опять. Вот и
Мне кажется, вы запутались, мистер Маллоу, вздохнула доктор.
Нет, нет, отмахнулся тот. Два раза гири: дома и в офисе.
Прекрасно, несколько слишком вежливо сказала доктор, пристально глядя ему в глаза. Пожалуйста, успокойтесь и скажите: что было с гирями в первый, а что во второй раз.
Маллоу перевел дух. Он устал.
Я говорю, опять начал он, что во вторник утром мой компаньон выдрал из часов гири. В нашей гостиной.
Очень хорошо. А во второй раз? Сегодня?
А во второй раз было вчера. Он ее швырнуть хотел, но это же гиря! Чугунная. Шестнадцать, я говорю, фунтов[2]. Ну, представляете?
Некоторое время доктор Бэнкс молчала.
Верно ли я поняла вас, мистер Маллоу: ваш компаньон собирался швырнуть в мистера Халло чугунной гирей?
Вы же знаете Халло: всюду лезет со своим социализмом. А Джейк и так не в духе. Ну, он и пустил этой гирей за ним по лестнице!
Маллоу увидел, что доктор стала подниматься из кресла и тоже начал привставать.
Видите ли, он не то, чтобы неправ, но ведь, понимаете, нельзя же гирей! Так и дел натворить можно! И я ему это говорю, а он мне
Что с мистером Халло? оборвала его доктор.
Ну, э, ничего. То есть, я говорю, он убежал.
Никто не пострадал?
Нет, нет.
Доктор села обратно.
Вы хотите, чтобы я приехала в «Мигли», проговорила она. Вы утверждаете, что это необходимо. Пострадавших нет. Почему вы обратились ко мне, а не в полицию?
Не надо в полицию. Я же говорю: нужны именно вы. Другой врач ничего не поймет!
Мистер Маллоу, я тоже ничего не понимаю.
Видите ли, промямлил визитер, он там все крушит и ломает. Я не могу к нему войти. И
Маллоу посмотрел в окно и решился:
Он объявил мне бойкот, но все время с кем-то разговаривает. С кем-то, кого нет в комнате.
Глава третья, в которой доктор Бэнкс вынуждена прибегнуть к радикальным мерам
Итак, спустя некоторое время после разговора с доктором Бэнкс Маллоу открывал дверь в комнату компаньона.
Осторожно, доктор, предупредил он.
Его слова подтвердил вылетевший из комнаты туфель, и оба отскочили, прижавшись к стене.
Ничего страшного, сказала доктор своим хладнокровным тоном. Идемте, мистер Маллоу.
Они вошли без стука и доктор оглядела комнату.
Прямо напротив двери находились два больших окна. Было уже одиннадцать часов утра, но шторы на них были задернуты, а на полу горел ночник. В его слабом свете клубился, заволакивая помещение, табачный дым.
Кровать располагалась так, что лежащий на ней человек находился лицом к окну и головой к двери. Слева от нее валялся туалетный столик в окружении посудных осколков. Из опрокинувшейся пепельницы рассыпалась на ковер куча окурков и конфетных фантиков. У окна стояли стол и козетка с расшвырянными по ним пиджаком, галстуком и ремнем с кобурой. Слева от кровати, у дубового гардероба, сбросили в кучу стулья. Овальное зеркало в вертящейся раме стояло торчком. Далее находился камин. Перед ним валялось на боку кресло. Словом, в комнате действительно был разгром.