Из Парижа одного из центров мира он переехал в Иерусалим, захолустный город захолустной провинции неуклонно приближающейся к закату Османской империи. Жившие там евреи отлично знали, что иврит священный язык, на котором негоже говорить о низменном. Приехав в Иерусалим, Бен-Йехуда немедленно шокировал общество, объявив, что будет пользоваться в повседневной жизни только ивритом. И стал настаивать, чтобы в школе, куда он нанялся работать учителем, часть предметов стала преподаваться на иврите. Даже с новорожденным ребенком он говорил только на иврите чтобы тот стал первым за почти две тысячи лет евреем, родным языком которого будет иврит. Вот тут-то его и заметили.
Большинство, как уже было сказано, покрутило пальцем у виска, решив что речь идет об очередном городском сумасшедшем а некоторые даже сочли его ниспровергателем устоев. Нашлись, однако, и такие, которые отнеслись к его идеям с некоторым интересом, но отметили наличие весьма серьезной технической проблемы в святом языке банально не хватало слов. Бен-Йехуда и сам обратил на это внимание он смог бы объяснить ребенку сложные теологические вопросы, но пока что были актуальны вещи гораздо более простые. Например, слов, обозначающих «куклу» или «мороженое» в иврите просто не было. Проблема была решена в стиле, свойственном Бен-Йехуде он занялся усовершенствованием правил словообразования и изобретением новых слов.
Бен-Йехуда придумал более двухсот слов, большинство из которых используется в иврите до сих пор. А еще он начал составлять полный словарь иврита. Придумывая же новые слова, он успел охмурить еще нескольких человек, составивших вместе с ним «Комитет языка иврит». Теперь они придумывали слова вместе. А еще они стали издавать еженедельную газету само собой, на иврите. Через неё они, в частности, знакомили общественность с придуманными ими неологизмами.
Дело продвигалось не особо быстро в лучшем случае каждые несколько лет им удавалось убедить перейти на иврит примерно одну семью. Но, как обычно и бывает, помогли непредвиденные и напрямую не имеющие отношения к возрождению иврита обстоятельства. В Российской империи прошла волна еврейских погромов, и немалое количество молодежи, уже ознакомившейся с появившейся незадолго до того идеей сионизма, отправилась в Палестину. Где ими и была горячо воспринята идея Бен-Йехуды о том, что иврит единственный язык, объединяющий все еврейские общины. Неожиданно на иврите заговорило гораздо большее количество людей. Язык распространялся настолько хорошо, что в 1921 году англичане, получившие мандат на управление Палестиной, объявили иврит одним из трех её официальных языков. Бен-Йехуде и его сторонникам пришлось еще более активно заниматься приспособлением языка к реалиям ХХ века. Как это делалось тема для отдельного разговора.
О слиянии бюрократии и искусства
Бенджамин Дизраэли как-то заметил: «Великий город, образ которого живет в памяти человечества, представляет некую великую идею. Рим символизирует завоевание; над башнями Иерусалима витает Вера; а Афины воплощают исключительное качество античного мира Искусство».
Во времена Дизраэли в Иерусалиме действительно преобладала вера даже османский губернатор Палестины располагался не в Иерусалиме, а в Рамле заштатном городишке недалеко от побережья. Роль градообразующего предприятия играли святые места трех религий, а еврейское население Иерусалима, относительно небольшое, в основном посвящало время молитвам. Жизнь текла тихо, спокойно и неторопливо, но тут в городе появился возмутитель спокойствия Бен-Йехуда, а вслед за ним и другие дополнительные переселенцы, не желавшие встраиваться в традиционный ритм жизни города. Одной веры им явно не было достаточно они предпочитали искусство и науку, по непонятным причинам не упомянутую Дизраэли. Причем искусством и наукой они стремились заниматься исключительно на иврите.
Но словарного запаса древних или средневековых текстов на иврите, и слов, придуманных Бен-Йехудой, для этого не хватало. Когда вокруг Бен-Йехуды собралась группа последователей, они образовали «Комитет языка иврит» и поставили изобретение новых слов на поток. Темп работы резко ускорился после того, как в 1921 году британский Верховный комиссар Палестины объявил иврит одним из трех официальных языков подмандатной территории. На иврит была переведено делопроизводство для этого были необходимы слова, которые в древней Иудее явно придумать не могли. Трудно представить начальников управлений, писавших во времена Хасмонеев инструкции и докладные записки.
В 1925 году был сделан еще один шаг, приблизивший Иерусалим к данному Дизраэли определению Афин был основан университет, полное название которого «Иерусалимский ивритский университет». Так как университеты состоят не только из студентов и профессоров, но и из управляющего персонала, можно сказать, что новая институция объединила две могучие силы искусство и бюрократию. Кстати, перечисляя великие идеи, бюрократию Дизраэли упомянуть забыл хотя есть основания полагать, что появилась они никак не позже других великих идей, если не раньше. Волшебную же силу искусства, помноженную на мощь бюрократии, остановить уже ничто не могло.