Во сне мне привиделось, что за стеной просторной комнаты, где мы спали, открылась ещё комната, а дальше ещё одна и ещё одна ощущение было такое, что это словно был кубик из фильма «Хеллрейзер» только он распускался Потом, конечно, стал «сжиматься» непонятные невидимые цепи, выскочившие откуда-то из сердцевины, зацепившиеся за всё за живое и мёртвое своими крючками и тянущие к себе вглубь, как в чёрную дыру Кажется, даже было ощутимо на языке это слово аляповато-жуткое, как только что выдранное из тела сердце сенобиты Но было не то что страшно, а как-то сладостно, если не сказать слащаво
28
Разбудил всех телефонный звонок. Зельцер, матерясь, вскочила я поприветствовал её ручкой, будто Владимир Ильич в камеру хроникёра я был такой же рыжебородый, лежащий на спине навытяжку во всей своей чёрной амуниции она улыбнулась в ответ, взяв трубку и повернувшись ко мне своей пышной задницей в забившихся в неё атласных трусиках. Вокал её звучал грубо, в интонации чувствовалось раздражение и пренебрежение к собеседнику, об отборных словах и выражениях я и не говорю. Пока мы с Саничем лежали, собираясь с мыслями и силами, она не знала покоя ответила подобным образом звонков на пять. Телефон-факс стоял на стойке в головах моего (я так и стал звать его: мой!) диванчика, и я сполна насладился созерцанием её недовольной заспанной ж пки. Торс её прикрывала коротенькая домашне-застиранная маечка виден был не очень некрасивый животик, чёрные волоски на ногах я оценил её фигуру как вполне соответствующую старым канонам красоты это буквально-таки «Девушка» Конёнкова, 1914, только талия, конечно, у той поуже В общем, не в моём, не в моём вкусе наблюдал я только из чисто исследовательского интереса давно не доводилось видеть женскую натуру ни деревянную, точёную, точную, гладко-блестящую, ни живую, вздрагивающую, оправляющую трусики.
Когда она легла в надежде продолжить прерванный сон, а я наоборот встал, чтобы пойти покурить, я рассмотрел и её лицо «Голова девушки» Сарьяна, 1916, есть такая картинка кажется, красно-бордово-фиолетовый колорит, угловатые формы эта угловатость чувствовалась в её грубоватых повадках, в манере говорить, в стёртой сейчас, но как бы неотъемлемой тёмной раскраске невыразительных губ, прямом носе с чуть вогнутыми внутрь крыльями
Когда я вернулся с кухни, она опять приставала к Cаше он нехотя подставил ей рот для поцелуя, они вяло пососались минутку, потом он, длинная неуклюжая система, сполз с дивана, ища одежду. Собака же напротив подошла к дивану и принялась с завидной энергичностью тереться об него задней частью у старой суки течка. Зельцер вскочила, истерично и нецензурно вопя, схватив с полу какой-то шлёпанец и держа одной рукой за ошейник, второй изрядно отделала собачую морду. Затем прошествовала к окну, распахнула тёмно-синие шторы с золотыми рожами солнца и полумесяца, раскрыла балкон. Было наверняка уже за полдень, ярко и жарко. Она попила минералки бутылка всегда лежала у неё на диване в щели около стены, напялила, тряся бёдрами и чуть приседая, валявшиеся на полу трико и пошла курить к Саничу. Я искал носки всё-таки умудрился снять их! осматривая обстановочку.
На полу повсеместно валялась всяческая её скомканная одежда я даже позавидовал этой нескромной привычке не вешать бережно на спинку стула единственную пару «рабочих» брюк в паре с единственной рубашкой, подчёркивая ежедневную рутину, а в круговерти дел и развлечений раскидывать всё по всему дому, доставая, когда потребуется, из обширного гардеробчика новое это ли не аристократично Из раскрытых дверей шкафов свисали всякие разноцветные шмотки, из выдвинутых ящичков трусы, лифчики, носки и чулки Тапки, шлёпки, предметы косметики и маникюра, бумажки с крошками шоколада и чипсов в самых неподходящих местах Девчачье логово. Шкафы были заполнены всякой сувенирной дребеденью, совершенно бесполезной для народного хозяйства. Здесь же имелось множество кассет и дисков, совершенно бесполезных для нашего с Сашей обихода Вообще мне понравилось комната была большая, на светлых стенах висели модные батиковые картины всякие лилии-цветы на непонятно-туманном фоне, а на одной из них кот, мультяшный и почти булгаковский, тоже в странной обстановке а-ля «Над Витебском», над моим диваном плакат Бивиса и Баттхеда У окна-балкона тумбочка с телевизором и нешуточной стереосистемой. В углу пианино с кучами нот и книг, тут же футляр с саксом и синтезатор. Рабочая, творческая обитель так сказать На балконе штук пятьдесят бутылок от водки и пива экспансия портвейна только начиналась
Не надо расплетаться! эта концепция подействовала и здесь. Мне было особо приятно, что с нами участвует девушка, хотя и не моя. У неё были ещё деньги, а вечером или завтра должны ещё отдать должок анашой. Саша сказал, что надо бы доехать к нему, и он возьмёт ещё денег. Угнетало душу только его заявление, что сегодня вечером футбол, и он по-любому будет его смотреть.
Мы сразу двинулись не к Саше, а в магазин, и на мой стольник из заначки купили два хороших дорогих портвейна и неторопливо усидели их, путешествуя по лавочкам Набережной милейшее дело! Потом Зельцер купила нам по чизбургеру я был не очень им доволен, особенно тем, что он горячий и в целлофане, что в нём нет даже намёка на мясо, а есть плебейский плавленый сырок и солёные огурцы. Не советую хат-доги круче! Так, на почве съестного, я начал персональное общение с этой девушкой.