Корреспондент: «А кем вы работаете?»
Александр: «Я слесарь на автобазе, а Ксюша воспитательница в детском саду. Городок у нас маленький, провинциальный, все друг друга знают, и потому когда слух прошел, что мы сына Быр назвали, чуть ли не весь город в гости пришел».
Корреспондент: «Не боитесь, что в школе дразнить будут или еще каких-нибудь побочных явлений? Имя-то редкое».
Александр: «Ну во-первых, я им подразню. Вмиг бошки поотрываю. Во-вторых, это оно пока редкое, вот увидите, пара лет пройдет и полстраны так детей назовет. А то и больше. А в третьих, знаете, как у моряков говорят (я ведь на флоте служил)? Как корабль назовешь, так он и поплывет. А у нас с нашими эфиопскими братьями, слава богу, все нормально, так что»
Что ж, мы искренне надеемся, что слова отца маленького Быра станут для его сына пророческими. Будь счастлив, Быр Александрович. Будь счастлив и живи долго и процветающе, как незыблемый союз России и Эфиопии!»
Ну, тянем, мужики, кому короткая достается, тот за бухлом бежит
Пятница. Вечер. Автобаза маленького уральского городка. Дальнейшие пояснения излишни. На улице стоит жара под тридцатку, и только сейчас, когда на дворе уже почти девять, немного спала духота и стало возможно дышать. А вот дышать как раз было уже нечем, ибо воздух в гараже насквозь пропитался жженой солярой, мазутом, сигаретами и перегаром. И дверь открыть было нельзя заседание происходило далеко от нее, без глазу запросто мог забраться жулик и потырить нужные в работе слесарей и шоферов детали.
По той же причине нельзя было идти за водкой всем вместе до прихода сторожа оставалось еще два часа, а ключ от базы был только у него, так что кто-то постоянно должен был находится внутри или поблизости, а магазин, как на грех, был аж в двух кварталах отсюда.
Жребий определялся старым, «дедовским» способом путем вытягивания короткой спички. Проводил жеребьевку Вася Афанасьев он всегда этим занимался с незапамятных времен. И хотя были обоснованные подозрения, что он жульничает (за бутылкой всегда бежал первый тянувший, из чего с высокой долей вероятности следовал вывод, что он ломал не одну, а все спички, которые держал в руке), сменить его кандидатуру пока не решались. Или руки не доходили.
Во всяком случае, как бы то ни было, сегодня короткую вытянул Паша. Первый тянул и вытянул.
Твою мать, уж слишком хороша была компания да задушевны разговоры, что не хотелось старшему слесарю покидать ее даже на минуту. А потому, прежде, чем смириться с неотвратимой участью, он по традиции грязно выругался и сплюнул на пол.
Давай, давай, поторапливали его мужики. А то в 10 закроют, вообще без ничего останемся.
Минуту спустя Пашина спина мелькнула в двери слесарки. Никто из присутствующих и подумать не мог, чем сегодняшние посиделки обернутся для каждого из них.
Слегка пошатываясь, шел Паша гравийной дорогой в близлежащий магазин. Можно было выйти на проспект и, перейдя его, пойти в универсам, оно было и ближе, но там была велика вероятность встречи с правоохранительными органами, которые явно не одобрили бы той степени опьянения, в которой пребывал Павел Маслов нынче вечером. А потому, превозмогая турбулентность, следовал Паша своей дорогой садами да огородами. Наконец дошел.
Как обычно, буркнул он себе под нос, бросая перед продавщицей три измятые сотенные бумажки.
Триста рублей.
Ну он подтолкнул купюры к неухоженной, хотя и молодой еще, женщине, видимо, подумав, что она их не заметила.
Ты оглох, что ли? Триста рублей! Деньги давай!
А это что, не деньги? поднял Паша на собеседницу недоуменный взгляд.
Это быры. Мне рубли надо.
А какая разница?
Ну тебе, может, и никакой, а мне начальство запретило с сегодняшнего дня быры принимать.
Как это так? Твой армян чего, против Митина?
Не знаю ничего Короче, рубли давай, а то ничего не продам
Паша стал усиленно шарить по карманам все безрезультатно. На свет божий вследствие поисков появилось еще несколько купюр, но и они, ввиду принадлежности к эфиопскому номиналу, не меняли положения вещей.
Да что ты прицепилась ко мне?! Ну видишь, нет у меня рублей, нету! Ну продай ты за быры, как человека прошу!
Нет, сказано тебе! Иди отсюда, а то милицию вызови!
Паша свирепел.
Зови! Зови всех сволочей, кто против союза! Я им лично сейчас яйца пооткручиваю!
Дальнейшее описание перепалки не вызывает интереса стандартный обмен ругательствами на протяжении 10 минут ни к чему, как водится, не привел. Паша вышел из магазина, зажевал папиросу и окинул взглядом окрестности. В десяти минутах был еще один магазин, недалеко от бывшей шахты. Туда!
К его удивлению и разочарованию, и там ситуация была не лучше.
Паша, миленький, так ведь начальник запретил. Ну что ж я сделаю У меня трое внуков, двое детей нигде не работают Я-то продам, а меня завтра уволят! Кто ж их кормить-то будет?
Ладно, баб Мань, не боись, мы их скоро всех на чистую воду выведем.
Не солоно хлебавши, но с диким героическим запалом решил Паша прорвать милицейское оцепление и добраться до универмага. И миссию даже можно было назвать успешной мимо машины ППС он проскочил незамеченным если бы не неприятная новость, ожидавшая его у цели.