Когда его благоразумная, как оказалось, дама попыталась остановить его поползновения, он с воплем отшвырнул её руку, и стал угрюмо подыматься на две ноги, как маленький Кинг-Конг с волосатой грудью.
Товарищ, спокойно! Не надо эксцессов в бельэтаже! испуганно заверещал народоволец, разворачивая рот веером, мы не хотим скандалов! Не надо нервничать! Да-дадада-да! Прошу вас! Ради вашего призрачного Иисуса и нашей безусловной репутации! Ну прошу вас!
Последнюю фразу он произнёс почти страстно голосом известной артистки Раневской, которая, как известно, любила крепкую шутку.
В бытность мою пресвитером Галлоуэйской церкви в Англии в 16 веке мне пришлось много раз проводить досуг в придорожных тавернах Средней Англии и воспоминание об этих посещениях и сейчас наполняет мой рот слюной. Как это было вкусно, не помню точно что, но по моему, там всё было вкусно. Интересно, чем наполнится мой рот здесь? Нерон, что ты думаешь по этому поводу? Там тоже было много всякой шпаны, к примеру эти парни из Шервудского лесного массива. Помнишь восхитительную потасовку, в которой мне пришлось таки поучаствовать, несмотря на всю мою нелюбовь к подобным занятиям! Я вырвал у Робин Гуда бакенбарды и утопил его в бочке превосходного эля. Но внимание! Кажется, на нас движется нежданная туча! И она готова пролиться животворным весенним дождём! Тю!
Ничего нас хорошего здесь не ждёт, уж поверьте мне! Смерть в мучениях и желудочные колики, мессир! Твёрдый понос и жидкий запор вот что нас здесь ожидает, вот что! Капельница нас ждёт! Кровать с продавленным основанием и вонючим матрасом! Вот что нас ожидает! Мама! Мама! Я вижу такие заведения насквозь! Когда всё это начиналось, то казалось, что естественная конкуренция заставит их поглубже запрятать своё вековое хамство, но не тут-то было, теперь всё почти по-прежнему официантов опять надо ждать часами, могут и нахамить, между нами говоря. Могут, черти! Полагаю, что сегодня нам отобедать не дадут! Драгоценную валюту можно спрятать в гульфик! Даже «Челюскин» не спасли! И за деньги здесь ничего не купишь! Мама! Увези меня отсюда!
Да что ты говоришь, Нерон? Нахамить? Могут нахамить? В этом храме игры в Пепе и рулетку? Да не может того быть? Никогда больше не огорчай меня так! У меня старое, разбитое людскими подлянками сердце, оно может не выдержать! Слышишь, как оно стучит? Слышишь? И это всё из-за тебя!
Лицо Гитболана на секунду попыталось стать жалобным.
Пьяный посетитель продолжал двигаться к Гитболановскому столу, супил брови и двигал обезьяньими желваками.
То-то-то-то-варищ! То-товарищ! Не надо! Иностранец при исполне-не-не пионерским голоском заверещал задроченный каторгой народоволец, выпустил изо рта кучу разноцветных мыльных пузырей и, трусливо подвывая, полез под стол.
Я те Эт-то чо за завопил наступавший агрессор, А? Я не по?
Господа филантропы и питекантропы! Как не упасть в двухметровый приямок на абсолютно чёрной улице? Этот вопрос Нерона был уже обращён не только к неисправимому наглецу, но и к публике, замершей в ожидании новых развлечения за столиками. И ответа никто не услышал.
То-то-то-то-варищ! То-товарищ! Не надо! Иностранец при исполне-не-не пионерским голоском заверещал задроченный каторгой народоволец, выпустил изо рта кучу разноцветных мыльных пузырей и, трусливо подвывая, полез под стол.
Я те Эт-то чо за завопил наступавший агрессор, А? Я не по?
Господа филантропы и питекантропы! Как не упасть в двухметровый приямок на абсолютно чёрной улице? Этот вопрос Нерона был уже обращён не только к неисправимому наглецу, но и к публике, замершей в ожидании новых развлечения за столиками. И ответа никто не услышал.
Давай другую сцену! Заведи
Волынку мира! Вздуй Полишинеля
За то, что он набит гнилой соломой,
Тряпьём и ватой, как гнилой матрас,
А впрочем, вот он ожидает нас! громким голосом чревовещал Нерон, предчувствуя невиданное развлечение и указуя пальцем на человека в законе, Так ты не клоун, а комедиант! Большая разница, скажу вам по секрету! Сто тысяч извинений, но за это я накажу его! Дозволь дерзнуть, сержант! Надеюсь, что здесь нет беременных женщин и пенсионеров персонального значения? Я не люблю убивать нищих и сирот!
И он заплакал, вытираясь скатертью и ладонью.
Ты любишь смотреть вести из зооуголка? деликатно наклонился к уху Нерона народоволец.
Нет! Я путаю там людей с животными!
Ах, проказник! Дефлоратор зоосада! А я люблю! Не может существовать креста без вертикальной и горизонтальных перекладин. Смотри! Смотри, пока не лопнут очи! Такого ты давно не видел! Такого мы не видели давно! Здесь собрались отпетые пираты в одеждах правильных! Ужо их застебать!
С диким рыком пьяный бандит, а по совместительству вор в законе, всё-таки ухватил за ногу хрустальной вазы со стола, и размахнулся, дабы опустить её на голову важного нахала. Как вдруг прежде донельзя перепуганный народоволец свирепым и невидимым глазу движением выбросил вперёд и погрузил вытянувшуюся метра на четыре резиновую руку в живот нахала. Раздался щелчок отрывающихся пуговиц, треск рвущейся материи, а потом что-то полужидкое веером полетело вверх. Когда фиолетовые кишки повисли на католической люстре, пьяный человек ещё секунду стоял с победительно подъятой рукой, держа преходящий кубок и удивлённо озираясь, а потом рухнул в бассейн с золотыми рыбками, подняв девятый вал розовой жижи и прощально шарахнув драгоценной вазой в зеркало, которое тут же обвалилось.