Мой приятель попрощался с ним, а сам думал он теперь будет тут шляться под моими дверями, как испанский гранд под балконом своей донны, бить перстами по струнам и клянчить моей подписи, все уши пробьёт песнями! Катитесь вы все колбасой, уроды! Романсеро!
И, правда.
Мытарь появился ещё раз, такой же липкий, как и раньше, но мой приятель просто захлопнул перед ним дверь и разговаривать не стал. Вот какая притча. Я думаю, что переписчиками были всего лишь несколько категорий граждан: отчаявшиеся безработные, студенты отфонарного факультета, добровольные и платные помощники спецслужб, посланные помочь своему государству и родители преуспевших при новом строе и потому растекающихся от благодарности детишек. Слюни благодарности. К последней категории и принадлежал этот мытарь, правда, может быть, он и подзаработать захотел. Они все хотят иметь вид бессребреников и ощущать шелест в кармане. Сударь, а вы к какой категории принадлежите? Как вы думаете, ну что обнаружит ваша беканая перепись? Не знаете? А я и без переписи скажу: миллионов пять бездомных, погибающих людей, тридцать семь миллионов нищих и голодных. Сытые свиньи наверху. Тлен и запустенье вокруг! Вот и всё, что она может обнаружить! И вы всё это тут же потихому засекретите! Кстати, а как вы относитесь к историям? Вы верите в судьбу? Впрочем, уже поздно!..
Стараясь не слушать явный бред опрашиваемого, переписчик поймал себя на мысли, что этот мерзкий хвастун и ниспровергатель совершенно непереносим.
«У тебя свои взгляды, у меня свои!» решил он про себя, Я родине служу, какая бы она ни была!
Я знавал одного стойкого христианина, продолжил признаваться в грехах Нерон, Он зрительно был похож на вас, но отличался от вас в лучшую сторону интеллектуально! Да-с! Именно так-с! Он знал заветное слово «Демиург», которое почище ваших «субвенций» и на пасху натирал яйца луком, причём все, какие имелись в доме!.. Вы слушаете?
Сказав это, Нерон с преувеличенным вниманием наклонил вихрастую голову набок и пристально вперился в переносицу озабоченного посетителя.
«Больной, решил про себя переписчик, надо претерпеть. Считать до пятидесяти! Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Двенадцать! Сорок три!..».
И вынул какой-то уродский убитый пластмассовый чемоданчик. Выложил на стол синий фонарь и детский свисток и долго выкапывал из него ручку и кучу листков, бормоча заклинания.
Это что? спросил Нерон, вставляя в глаз треснутый в битве при Гастингсе монокль и указывая на фонарь, Вы киник? Людей ищите? Днём? Живёте не в бочке? Хорошо! Сейчас здесь многие ваши земляки в бочках живут! Да-с, в бочках и на помойках! Не из философских соображений, а просто жить им негде! Я всегда знал, гражданином какой сраны являюсь! Плакать хотца!
Тот не понял. За семьдесят штук переписываемых он должен был получить пять тысяч имперских гренцыпулеров. Не до разговоров!
Видя, с каким брезгливым любопытством странный опрашиваемый в битом монокле уставился в бумаги, писец перешёл к стрёмному делу.
Скажите, вы гражданин Великой Сан Репы?
Нерон даже подскочил на стуле от неожиданности:
Я? Вы ко мне обращаетесь? Да ни в жисть я не был гражданином, как вы изволили выразиться, Сан.. чего-то не хочу и никогда не буду! Бр-р! Ведите на расстрел не буду! Я был когда-то гражданином Древнего Рима, и причём не из самых последних, а теперь я как бы это вам сказать попонятней гражданин Мира. Будучи природным гражданином Рима, претендовать на гражданство всяких Реп я не намерен, стар я уже для этого! Да-с!..
Нерон вставил при этом ситекло от монокля в глаз и подбоченился, в результате чего стал похож на фельдмаршала Кейтеля, занятого рассматриванием фронтовых карт.
..Я вообще-то признаю только великие империи, честно говоря, ибо в их успехах и победах, да-с, собственно говоря, и концентрируется превосходство народа! А карликовые республики и мизерные империи меня, честно говоря, не очень интересуют! Да-с! Если вы распадаетесь, гниёте, ноете, если вы бессильны и не уважаете, так получилось, сами себя, то кто же ещё может вас зауважать? Хе! Я никогда не уважал христиан, потому что они не были способны ни на что, кроме ничегонеделанья и говорильни, скажи им, что нужно подлатать акведук, они бы ни черта не сделали, скорее всего, испортили бы всё! Такой это был пустой и никчёмный народец, скажу я вам! Ой-ёй-ёй! Это были закомплексованные ничтожества, недаром они света белого боялись и прятались от людей по подвалам! Таинства? Какие там таинства? Тьфу! Выеденного яйца не стоили их таинства! Прошедшие века, уйма потерянного впустую времени не изменили моего мнения по этому вопросу! А недавно я случайно залетел в одну христианскую церковь, и что же я увидел? Ничего! Здесь и теперь они такие же бездари и болтуны, как тогда! А я бы ещё добавил и жулики! Торговцы старушечьими страхами! На пятаках старушечьих рай строят-с! Да-с! На пятаках! Так что ничего не изменилось, дорогуша!
Государственный мытарь слушал чужое безумие, широко раскрыв глаза. Ему этот разговор тоже начинал уже надоедать. Надо было обойти довольно много квартир, а тут какие-то вредительские разговорчики