Полностью с вами согласен! На все сто! Какое жалобное, взывающее к сочувствию зрелище представляли собой первые христиане, боже мой! В трущобах всегда зреет какая нибудь гадость! Нерон, это должно быть тебе ближе, подтверди!.. Ты их видел во всех положениях и позах
Подтверждаю! преданно заявил Нерон, закатывая глаза, укоризненно качая головой, и продолжил свои занятия. Видел и очень давно! Гадють! Ой, гадють! Больше видеть их не хочу! Даже за большие деньги! Всё!
Тогда они жалкие клиенты, прятавшиеся от своей тени по подворотням и клоакам Вечного Рима. Убить их можно было плевком, поверьте мне! продолжил эстафету Кропоткин, как оказалось, немало знавший о христовых братьях:
Проходит время. Рим стареет, дряхлеет! И всё больше каверн, и сильнее запах гнили! Вы наверно замечали, сколько червяков ползает по гнили? В подгнившей плоти нет защитных механизмов! Рабская философия и психология становятся как бы самоценными, отделяются от своих убогих носителей. Посмотрим же, какое зрелище представляют из себя эти бывшие просители в белых тапочках, дорвавшиеся наконец спустя века до абсолютной власти на большинстве европейских территорий? Их уже не узнать алчные, жадные и жестокие конкистадоры веры, ворюги и экспроприаторы чужого добра перед нами, в хороших дорогих одеждах, ханжи на работе, блудники дома. При том совершенно безмозглые, когда дело доходит до экономических и хозяйственных вопросов! Христианство похоже на огонь. Сначала спичка на ветру. Потом уютный костерок под вязом! Разгоревшись до определённого предела, он уже не нуждается в поддержании и питается тем, что ему встречается на пути. Не встречая отпора, он разгорается всё сильнее, уничтожая всё живое на своём пути. И вот уже лесной пожар неистово несётся по лесу, сметая сухие деревья, выгоняя зверьё из нор и вселяя ужас во всё живое! Никто не может ему противостоять. Никому нет пощады. И кажется, что так будет всегда. Но обманчиво и недолговечно его могущество, что такое полторы тысячи лет для истории? Миг! Вот кончается его корм неиспорченные люди, и христовое безумие начинает гаснуть само собой. Зевают его клакеры на затверженных до автоматизма проповедях, ибо их истина заранее известна, могильной скукой веет от казавшихся бессмертными постулатов. Веру заменил ритуал. Это уже музей восковых фигур с механическим приводом! Стихли и сгнили алые паруса на закате! Мы пришли на кладбище! Они живут воровством, неуплатой налогов в казну и попрошайничеством у нищих старух. Самое большое богатство создаётся за счёт самых бедных. Они легче прощаются с последними крохами, чем миллионеры с карманной мелочью! Таков путь всего! Беда только в том, что они не согласны захоронить труп и готовы носить его перед нами, пока у нас не отвалятся носы! Только угли остались от Христова учения на земле, только пепел в сердцах! Пройдёт время, будем надеяться, не очень длительное, и от полутора тысячелетнего циркового фокусничества ничего не останется, кроме горестного вопроса: а что же это было на самом деле? Этот вопрос зададут новые люди, которым предстоит собраться с духом и несмотря на трудности возродить вечный аристократический принцип!.. Ответа же на свой горестный вопрос они не получат.
Вернёмся к нашим первым баранам! В своё время Клеменций, сказал Нерон, говорил мне о Константине: «Распустил лагерь преторианцев и стал креститься перстами! Он самоубийца! Что он делает? Это же император, а не лицедей!» Но Константин был не только самоубийцей! Он был убийца! Он убил всё!!! Христианские байки и эти жуткие ритуалы скоро поглотили империю и сделали её заповедником сумасшедших клоунов! Даже варвары смеялись над нами! А потом от Рима не осталось и следа, если не считать следами великолепные обломки и немногие куски из немногих дозволенных книг!
Всё течёт! Всё меняется! Нерон! Ты должен быть здравомысленным! Не бывает ничего постоянного! То, что появилось на свет, рано или поздно должно уйти! И из того, что появившееся на свет было скроено удачно, вовсе не следует, что ему не даровано трагического конца. Конец у всего один земля!
Тут Лихтенвальд сказал грустно:
Как странно, как прихотливо устроена жизнь. Вот была прекрасная семья. Они жили в нашем подъезде. Отец был важным человекам, инженером, жил долго за границей, в Германии. Он работал вместе с моим отцом на заводе. По старой традиции они часто играли в шахматы до потери пульса. Я всегда отмечал его медальный аристократический профиль. Он был настоящим интеллигентом! Дочь его была обычной наседкой, не очень умной, а внук наркоман и потерян Как часто не уследит человек за какой-нибудь мелочью, и жизнь катиться под откос. И вместо радости мы видим деградацию и позор. Иногда это происходит медленно, а иногда так быстро, что и вздохнуть не успеешь, как случилось. У меня нет ответа, отчего всё так.
Да, одно плохое поколение может погубить работу веков! Я всегда об этом говорил! Только мало кто слушал! задумчиво сказал Гитболан.
Кропоткин! Кончай свои псалмы! Циник! не выдержав, брезгливо сказал Нерон, Циник! Не трогай святое! Рим мог бы развиваться ещё двести лет! Эти лживые игрища отняли двести лет жизни у огромного организма! Полноценной жизни! Да и так ли уж его конец был естественным это ещё вопрос! Катализатор! Вот в чём проблема! Конец Рима был не более естественным, чем конец человека, которому дали вместо касторки приличную порцию яду! Вы же не считаете, сударь, естественным конец человека, которому дали яду? Я не удивлюсь, если считаете! Хотя это философский вопрос!