Впереди то ли мост, то ли туннель, не разберу. Переждать надо, пацаны, там могут быть солдатики, ВОХРовцы с овчарками, вмиг нашего клиента обнаружат.
Ребята согласились. Боксера положили лицом вниз, прямо на пол, сами сели на топчан. Говорить было не о чем; да и не хотелось. Минут через двадцать, когда мост остался далеко позади, Валера с Володей поднапряглись и сбросили боксера с поезда. Последним усилием он мертвой хваткой вцепился в рукав Володиной рубашки, и Вовку рвануло вслед за ним Слава богу, я успел среагировать, одной рукой обхватить Вовку за шею, а другой упереться в проем двери, рукав лопнул и исчез вслед за боксером, а мы оба растянулись на полу.
Что с вами, пацаны? спросил Валера, когда мы поднялись, и я резким движением захлопнул дверь, обосрались с перепуга?
С рыжим сам будешь разбираться, это твой клиент, зло сказал я Вовке.
Не бузи, Савва, сказал Валера. Если боксер действительно мусор, то всем нам светит вышка, расстрел.
Ага, нам с тобой конечно расстрел, а Савва отмажется, вдруг заявил Володя. Все на нас спишет и получит он пятнашку, да и то в худшем случае, а в лучшем всего семь-восемь лет.
Хавало закрой, стараясь оставаться спокойным, сказал я. Так мы скоро договоримся до того, что убивать друг друга начнем. Для меня и семь лет, чтобы ты знал, слишком большой срок, который я отсиживать не собираюсь, поэтому даже не будем говорить об этом. Тем более что мы еще не все дела закончили. Так, пахан?
Валера согласно кивнул и тема была исчерпана.
Когда наш состав остановился на следующем полустанке, была глубокая ночь. Мои подельники, теперь я, нравилось это мне или нет, уже мог именно так их называть, справились с рыжим вдвоем, без меня. Однако мне все же пришлось стоять на стреме, в том, чтобы наших манипуляций с рыжим никто не заметил, был и мой интерес. Полночи после этого я пытался себя убедить, что эти трое нападавших пришли от Якова Захаровича с конкретной целью убить нас, но легче от этого мне не становилось, и до самого утра я так и не смог уснуть.
За оставшиеся дни, пока добирались до Молдавии, мы понемногу пришли в себя и успокоились, за нами больше никто не гнался, никто нас не разыскивал. В отсеке и в самом купе мы все тщательно убрали и помыли, чтобы от чужаков даже волосков или пылинок не осталось. Мы как могли, залечили дорогой наши травмы, у Валеры и у меня прошли синяки, я похудел килограммов на пять, так как есть мог только суп и чай. Володя часто засиживался в вагоне у Валеры, они там играли в карты, пили чифирь и базарили за жизнь. Я иногда присоединялся к ним, но полноправным членом их компании так и не стал, да, если честно, не очень-то и хотелось.
По приезду в Молдавию Валера отдал мне нунчаки, оказавшиеся, как я выяснил позднее, настоящими, японскими, а через месяц, как и обещал, «Макаров», но при этом остался верен себе и взял с меня за пистолет триста рублей. Затем я частным образом съездил в Москву и продал доллары по шесть рублей за штуку, эти деньги три тысячи вместе с наличными из портмоне перешли к Володе. Ну а с чеками Внешпосылторга, доставшимися мне, я знал, как распорядиться.
А вот что стало с теми тремя парнями, я так до сих пор и не знаю. Даже теперь, по прошествии многих лет, когда я вдруг посреди ночи просыпаюсь в ледяном поту от ужаса, а это происходит с периодичностью раз или два в месяц, я лежу, не закрывая глаз до самого утра, и внушаю себе, что они обычные бандиты и приходили за нашими жизнями, но карты легли так, что из-за этого им, возможно, пришлось расстаться со своими Возможно, но не обязательно. К утру ночной кошмар постепенно проходит, и ужас отпускает до следующего раза.
Новелла вторая. Крик совы
Коктейль «Медовая ночь»
Кофе «эспрессо».
1 чайная ложка мёда.
15 мл ликера «калуа».
Взбитые сливки.
Тростниковый сахар, воздушный рис.
В бокал всё вливать по очереди, затем посыпать сахаром и рисом для украшения.
Мужик тугим узлом совьется
но если пламя в нем клокочет
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет
Игорь Губерман
Эта девушка-подросток, о которой я хочу здесь рассказать, оставила в моей памяти, с одной стороны приятные, незабываемые мгновения, а с другой легкий ужас при воспоминании о той единственной ночи, проведенной нами вместе; и по жизни немало вопросов, многие из которых я обращаю к себе самому.
18-летняя чудо-девочка, студентка Кишиневского университета, стройная, я бы даже сказал, изящная телом и весьма хорошенькая лицом, для проведения своих странных по меньшей мере экспериментов почему-то избрала меня, а подопытными кроликами, или жертвами, если хотите, в результате оказались мы оба.
Одним поздним вечером это случилось как раз к закрытию она заявилась к моему товарищу в бар вместе со своей подругой и проявила такую настойчивость в желании остаться в баре и после закрытия, что нам с Кондратом, который, собственно, и позвал меня накануне в бар в надежде на то, что мы проведем этот вечер вместе, подключив к нашей компании парочку сговорчивых девиц, не оставалось ничего другого, как выпроводить на улицу другую пару девушек, тоже студенток Кишиневского университета, на протяжении целого вечера дожидавшихся нас.