1.2. Философское направление, в духе которого автор издавна работает, представлено группой «Диалог культур», которой руководил В. С. Библер (1918 2000). В свое время группа провела ряд семинаров на тему «Философское образование», где автор выступил с докладом, который также лежит в истоках предлагаемой читателям работы5.
1.3. Особый импульс к занятию именно «делом» философии автор получил при изучении работы М. Хайдеггера «Конец философии и задача мышления»6. Путеводными стали приведенные здесь ссылки на важные в этом отношении тексты Гуссерля, Гегеля и Платона. Прежде же всего семантическая двойственность немецкого слова die Sache и греческого τό πράγμα: их можно перевести и как «дело», которым занимаются, и как «вещь», «предмет», которые занимают человека в его занятиях, и как «спорный вопрос». Автор считает значимой ту работу с языком, которая свойственна философской мысли вообще и столь характерна для философствования М. Хайдеггера. Пытаясь мыслить с начала, философия вынуждена и говорить на языке, как бы снова и впервые возникающем.
1.4. Местами в статье ведется неявный разговор с философом В. В. Бибихиным. Автора глубоко затрагивают не только ведущие темы этого философа, но и сама стилистика философствующей речи, которой он виртуозно владеет: стилистика свободного и чуткого обитания в стихии русской речи, внимательного вслушивания в ее смысловые обороты. He раз пользуясь щедростью В. В. Бибихина, позволявшего мне, в частности, изучать записи его лекций, с благодарностью признаюсь в том, что многим в уяснении собственных понятий обязан схождениями и расхождениями с путем его мысли. Признаюсь также и в том, что усвоил (если не присвоил) полюбившиеся мне находки его речевого внимания. Так, само название работы и скрытая в нем многозначность были может быть, даже не совсем осознанно для автора во многом предопределены докладом В. В. Бибихина «Дело Хайдеггера»7.
1.5. Автор не может не выразить признательность студентам, которые, часто не ведая того, помогли ему заметить непростительные темноты и существенные провалы в его рассуждениях. Автор заранее приносит свои извинения за те, что остались им незамеченными.
И одно необходимое уточнение.
Речь пойдет о деле философии вообще. Речь пойдет о том, чем занимаются философы, когда они занимаются философией, независимо от их различий, расхождений, упразднений друг друга и прочих скандалов. Ho есть ли такое общее дело, в котором все философы, знают они о том или нет, участвуют? Гегель видел в истории европейской философии дело одного, осознающего себя, познающего себя, приходящего к себе и в себя духа. Британский философ, логик и математик А. Уайтхед видел в истории европейской философии лишь примечания к Платону8. Для Хайдеггера история европейской философии от Парменида до Ницше история одного события: метафизического самозабвения мысли, забывшей бытие. Он на свой лад также видит в ней лишь превращения платонизма. Каждое из этих толкований особое понимание общего дела философии. Можно ли их как-то усреднить, привести к общему знаменателю? Останется ли что в числителе? Может быть, вернее было бы всерьез вдуматься в одно из этих осмыслений дела философии? Вот автор и решил поразмышлять о деле философии, обратив для начала особое внимание на тех мыслителей, которые впервые в Европе начали обдумывать это новое для них дело: на Сократа и Платона, конечно на платоновского Сократа и сократического Платона. Вообще говоря, дело философии всегда новое, и у Аристотеля, не говоря уж, например, о неоплатониках, мы найдем существенное переосмысление этого дела. Ho начало всегда особо показательно. Таково существенное ограничение, но и уточнение нашего дела.
2. ВОПРОСЫ В ПРЕДДВЕРИИ ФИЛОСОФИИ
2.1. Чему мы собираемся научиться?
Мы собираемся заняться философией. Мы несем свои документы на философский факультет. Что, если на пути нам встретится некий Сократ и, по своему обычаю, задаст вопрос: «Куда это ты идешь, любезнейший?» «Учиться философии», ответим мы. «Похвально, друг мой! Ho чему, собственно, ты хочешь выучиться, обращаясь к философии? Какому такому делу? Вот если бы ты шел в консерваторию, было бы понятно, что ты хочешь научиться играть на каком-нибудь инструменте или сочинять музыку. Гармония звуков зовет и влечет тебя. К чему же влечет тебя призвание философа, которое ты, видимо, почувствовал в себе? Ну а если бы ты шел на физический или химический факультет, ясное дело, ты хотел бы овладеть искусством экспериментатора и необходимой математической техникой, чтобы по мере способности включиться в дело исследования природы. Ведь учиться не значит ли прежде всего овладевать каким-то тонким искусством, техникой своего будущего дела? He только ведь у плотников, инженеров, архитекторов, но и у филологов, историков, экономистов есть техника своего дела, все это своего рода искусства, которым при удаче и можно обучиться на деле.
Кроме того, мы худо-бедно знаем или думаем, что знаем, с чем каждое из этих искусств имеет дело, что именно его занимает, на чем оно специализируется. Так если тебя занимает философия, что, собственно, тебя занимает, что тебя уже, кажется, захватило и увлекло, на чем хочешь ты сосредоточить внимание, в чем именно специализироваться?»