А что вам интересно знать? Что есть в вашем досье на меня?
Да бросьте вы, в самом деле! Какое досье? Почему вы так плохо обо мне думаете? И не знаю я про вас почти ничего. Знаю только, что любите французское кино. Вы, кстати, сами об этом как-то мне сказали. И еще знаю, что не курите, не пьете, не гуляете
Не гуляю? Марина хмыкнула. Это в каком же смысле?
Ну-у В смысле с мужиками.
А! Да, да! С мужиками не гуляю. А в мое досье можете еще добавить, что не пою, не танцую, не рисую, не играю на музыкальных инструментах, иностранными языками не владею. Видите, сколько сразу достоинств. Даже многовато для одного человека, не находите?
Константин неопределенно пожал плечами. Танец закончился, и они направились к столику. Ребята куда-то исчезли, может, тоже пошли танцевать. Константин помог Марине сесть, и сам сел рядом. Ишь, какой обходительный. Если бы он не был мне неприятен с первой нашей встречи, я бы, пожалуй, нашла его интересным мужчиной, подумала Марина. И, может быть, приняла его ухаживания. Если бы он, конечно, и в самом деле ухаживал, а не прикидывался. Она до сих пор не могла понять, почему этот мужчина с мягкими чертами лица и теплым баритоном так не нравится ей. Что у него на уме?
Чего вы ко мне клеитесь? грубо спросила Марина, стараясь перекричать музыку. Ведь я не в вашем вкусе.
А я готов изменить свои вкусы, тихо ответил Константин, но Марина его услышала. И что вы знаете о моих вкусах?
Она высмотрела в толпе танцующих длинноволосую девушку в коротком облегающем платье. У нее были слегка раскосые скулы и пухлые розовые губы.
Вон та. Угадала?
Он проследил за ее взглядом, долго смотрел, как танцует девушка. Марина и сама засмотрелась на ее гибкое тело, извивающееся в каких-то немыслимых движениях отдельно от музыки и партнера.
Угадала, усмехнулся Константин. Но с некоторых пор мне нравятся лохматые женщины-подростки.
Он пристально смотрел в лицо Марине, ожидая, какое впечатление произведет на нее его признание. Марине оно не понравилось. Она снова уставилась на гибкую девушку, которая, как заведенная, продолжала все так же извиваться. Лучше пресечь эти поползновения сейчас, не дать им перейти в более опасную стадию.
Она, не торопясь, допила вино и встала. Константин кидал на нее взгляды, которые Марине были хорошо знакомы: от них нужно было убегать немедленно.
Она, не торопясь, допила вино и встала. Константин кидал на нее взгляды, которые Марине были хорошо знакомы: от них нужно было убегать немедленно.
Уходите? Я вас провожу, у меня машина.
Нет! твердо сказала Марина.
Но Константин все равно пошел за ней. И у выхода придержал ее за локоть.
Не передумали? Зря. Не хотел напоминать За вами небольшой должок.
Марина передернулась. Вот сволочь! Этого она не ожидала.
Не хотели напоминать, так и не нужно было! зло отрезала она. Извините, спешу, меня дома любовник заждался!
Она резко выдернула свой локоть и быстрым шагом направилась на остановку. Еще не поздно, можно добраться домой и на маршрутке.
Дома Марина сразу залезла в горячую ванну, сыпанув туда от души морской соли. Голова немного кружилась. Не нужно было пить третий бокал, знаешь же, что твоя норма не больше двух, ругала она себя. Но ругала скорее для того, чтобы отсрочить размышления об этой дурацкой встрече. Дурацкой и ужасно противной, добавила она. Нет, не зря она не любила тусовки.
Да ладно, что, собственно, случилось? Ну, испортили тебе настроение, так его тебе портят каждый день. Пора бы привыкнуть. Успокойся, лапонька, Марина произнесла слово «лапонька» с интонацией Антона и засмеялась. Надо было выпить пять бокалов, тогда я бы сейчас уже валялась на кровати в полном отрубе и не терзала свою бедную голову паршивыми мыслями. Но тогда я бы точно сама до дому не добралась, и этот тип насильно затолкал бы меня в свою машину. Как бы я тогда отвертелась? И еще неизвестно, чем бы все закончилось. Наверняка затащил бы меня в постель У, куда меня понесло. Опасные мысли. Так, все, лапонька, срочно заканчивай разговаривать сама с собой, вылезай из ванны и марш баиньки
Марина, громко напевая, запрыгнула на кровать, поленившись расстелить ее. И что теперь так и продолжать петь, пока не уснешь? Конечно, есть еще один, менее приятный вариант додумать то, о чем не хочется думать.
То утро было таким солнечным. После нескольких дней непогоды оно было в радость. Хотелось прогуляться по улицам просто так. Надоело носиться по городу, погрязшему в митингах. Они проходили по одному и тому же, словно расписанному кем-то на все случаи, сценарию, и всем изрядно приелись. Но великий передел собственности еще не завершился. И каждый новый день подкидывал какие-нибудь сюрпризы, обеспечивая журналистов работой.
Марина, как и все ее коллеги, почти постоянно торчала то на площади, то возле какого-нибудь памятника, вокруг которого собирался недовольный жизнью народ. Времена хоть и были смутными, а тоже требовали занесения в историческую летопись.
Тогда Марина Даневич еще не была подчиненной Ивана Даниловича Московцева. Уйдя из газеты, где проработала шесть лет, неожиданно для себя вдруг стала свободным журналистом. Отписывать набранный материал она ходила в свою бывшую редакцию, где ее по старой памяти пускали за компьютер. А отправлять готовые заметки по разным изданиям ей приходилось из интернет-кафе. Вот и в то утро Марина, вместо прогулки, засадила себя за компьютер в кафешке. Зарабатывать на жизнь свободному журналисту было непросто, и позволить себе посреди недели выходной день она не могла.