Вечером она спросила бородача, неужто ей придется опять спать в психиатрической клинике, где ночью к ней опять возможно кто-нибудь придет, и будет бесчестить. Ганс Андреевич сказал, что может отпустить её домой, но не одну, потому что он за нее ответственен. Инга призналась, что она боится ночевать и дома ночевать одна и если он не против
Ну, в чем вопрос.
Только
Не переживай, я буду вести себя как агнец божий, упредил ее Ганс Андреевич, прекрасно зная, что агнцем в отношении женщин никогда не был.
Ну, в чем вопрос.
Только
Не переживай, я буду вести себя как агнец божий, упредил ее Ганс Андреевич, прекрасно зная, что агнцем в отношении женщин никогда не был.
Набрав в кафетерии бутербродов, они пошли к Инге.
А если еще и три бутылки водки для снятия стресса? предложил психиатр.
Инга отрицательно покачала головой.
Нет-нет, не подумай, чего такого! сказал психиатр. Просто как врач уверяю тебе это будет полезно.
Ты же психиатр, не врач.
О-о, в этом деле я врач!
Ох, хитрюга, врач! погрозила девушка пальчиком и согласилась на две бутылки коньяка «Аист».
Разморенная коньячным допингом, Инга постелила бородачу в спальне, себе на диване в зале, где спала ее мать, когда возвращалась с «северов». Приготовив ванную, девушка с наслаждением улеглась в воду.
Вода повела себя странно: она сжимала и разжимала ингино тело, а невесть откуда взявшиеся струи целеустремленно завихрялись у грудей и между ног. Она не удивлялась и подавалась навстречу потокам. Потом эти слабые ласки стали раздражать её. Девушка поднялась и пнула воду ногой. Накинула халат на мокрое тело и пошлепала из ванной.
Ганс Андреевич лежал в постели, освещенный розовым кругом ночника и листал её бабский попугайно яркий журнал коньяк его не брал, и он не мог заснуть. Бородач удивленно посмотрел на Ингу, выглянувшую из-за косяка с загадочной улыбкой. Девушка хихикнула и вбежала в спальню. Халат распахнулся, но она, не обращая на это внимания, подошла совсем близко к Гансу, бесстыдно положила палец на мокрые волосы между ног и сказала. Отсюда он срезал у меня прядочку. Вот здесь. Хочешь потрогать?
Хочу, сказал он пискнувшим от волнения голосом и протянул руку.
Инга, яростно помогавшая психиатру, вдруг сжала колени и замерла. Потом простонала. Как всё это тупо! Тупо! Он вертит мной как куклой! Это он заставил меня лечь под тебя!.. Слезай!..
Психиатр повиновался.
Она долго лежала молча, отвернувшись от Ганса. Наконец, произнесла. Ты воспользовался моей неадекватностью.
Бородач хотел сказать, что он счастлив плодами её неадекватности, но выразился более обтекаемо. Ну как не воспользоваться, Инга! Ты стоишь надо мной и предлагаешь себя! И что мне делать? Оттолкнуть тебя? Сказать: давай не будем? Да ты сама бы не поняла меня и дала бы в морду! И ты хоть сознаешь силу своей красоты!.. Она сокрушит любого мужика! Наповал!.. Я не мог устоять! Это не в моих силах было!.. Прости!.. И ты представляешь хоть, какой у меня был стояк!..
Представляю. Я в стояках кое что понимаю, примирительно сказала девушка и повернулась к нему. Ладно, я тебя прощаю, сказала она. Он может сотворить со мной все, что угодно! А я, такая неадекватная, могу сотворить все, что угодно с вами, мужиками Но он, скотина мёртвая, пусть и держал бы меня постоянно в таком состоянии, чтобы я не врубалась и ловила кайф, а то как только, так сразу!.. Мне же стыдно становится, что я, типа, такая доступная!
Я тебя уверяю, попытался успокоить её Ганс Андреевич. Завтра ты для него будешь недосягаема! Эта знахарка очень сильная! Проверено!..
На столе лежит труп. Это Иван. Странная молодая женщина в чёрном уже освободила тело от окровавленных одежд и, налив в ведро воды, поставила его рядом с цинковым столом. Рядом с ним она поставила второе пустое ведро. Намочив тряпку, черница стала осторожно смывать с обезображенного трупа корки крови и выжимать тряпку в пустое ведро. Вдруг женщина замерла, глядя куда-то в угол. Огляделась по сторонам и прошептала. Прочь! Прочь! перекрестилась и продолжила свое дело.
Привычные руки быстро справились с делом, и через пятнадцать минут тело было передано «косметологу», чтобы через какое-то время опять вернуться к странной женщине для одевания в последний путь. Она осторожно перелила содержимое грязного ведра в пластиковые бутылки из-под воды. Сегодня их получилось две.
Патологоанатомы и служащие морга раньше интересовались, для чего она это делает. Черница неизменно отвечала, что выливать кровавую воду здесь нельзя. Она отнесет ее куда знает и уничтожит. Служащие крутили пальцем у виска, но, в конце концов, смирились с бзиком этой странной женщины, оправдывая ее профессией, где сдвинуться было на раз.
Утром Ганс и Инга молча поели овсянки девушка следила за весом, это святое и теперь пили чай, бородач со сдобой и клубничным вареньем, девушка без всего. Ганс Андреевич кусал булочку, но в руках то и дело возникало ощущения тепла от других «булочек» за которые он держался прошлой ночью.
Утром Ганс и Инга молча поели овсянки девушка следила за весом, это святое и теперь пили чай, бородач со сдобой и клубничным вареньем, девушка без всего. Ганс Андреевич кусал булочку, но в руках то и дело возникало ощущения тепла от других «булочек» за которые он держался прошлой ночью.