Поселившись в Кореизе, деревне из трех десятков домиков, княгиня принялась за постройку усадебного дома, а затем церкви (первую на Южном берегу со времени турецкого завоевания, 1475 г.), винного погреба в виде замка (памятник архитектуры, сохранился) и множества хозяйственных построек. Одновременно высаживался виноградник, сад и проч. Кроме того, под ее руководством создавался дворец и парк в Гаспре для князя А.Н. Голицына, а также имение Верхняя Ореанда для И.О. Витта и К.А. Собаньской. Об этом периоде раннего освоения Крыма можно было почерпнуть краткие сведения из старых путеводителей, из мемуаристики; однако в годы советской власти Кореиз стал госдачей, там имела местопребывание советская делегация во время Ялтинской конференции 1945 г. Поэтому о нем не велось специальных исследований, как о других Южнобережных имениях Ливадия, Ореанда, Алупка. Новые архивные материалы позволяют осветить этот важный период освоения Крыма и яркую фигуру его владелицы. Настоящим открытием являются обнаруженные в архиве РГАДА письма А.С. Голицыной к М.С. Воронцову, генерал-губернатору Новороссии и Крыма, написанные в Кореизе с 1825 по 1837 г., и ряд ее писем другим лицам (впервые в нашем переводе с французского). Важным дополнением является большой блок переписки кн. Голицыной и баронессы Беркгейм, дочери Крюденер, во 2-м томе «Архива Раевских», 1909 г., (редкое издание), также в нашем переводе с французского.
Новые материалы позволяют избавиться от ошибок, неточностей и прямых искажений, растиражированных в имеющейся литературе о Кореизе, одном из первых крупных имений Южнобережья, и его владелице. О княгине А.С. Голицыной все еще преобладают сведения несколько анекдотического характера чудаковатая и сумасбродная «старуха в скалах», «религиозная фанатичка», наводящая страх не только на слуг, но и на окрестное начальство. Из публикуемой переписки возникает образ образованнейшей женщины своего времени, друга и соратника графа М.С. Воронцова в благородном деле заселить крымское побережье, привлечь сюда людей со средствами и с желанием принести пользу отечеству. Ей это удается, и так возникает ее окружение: видные представители русской аристократии, близкие ко двору, покидают столицу и вкладывают немало сил и средств в эту пустынную окраину Российской империи. В книге представлена целая галерея этих лиц. Это баронесса Крюденер, приятельница Александра I, ее дочь баронесса Беркгейм с мужем; кн. Софья Сергеевна Мещерская, родная сестра кн. Голицыной, и друг императора Александра, и ее дети племянники княгини; князь Александр Николаевич Голицын, министр просвещения, обер-прокурор Синода, друг двух императоров; князь Василий Сергеевич Голицын, внучатый племянник Г.А. Потемкина; Татьяна Борисовна Потемкина, известная благотворительница и друг царской семьи, и другие. Что же движет этими людьми? Религиозные настроения той эпохи, разделявшиеся самим императором, Александром I, объединяли людей, давали им энергию и силы, необходимые для подвижничества. К известным сведениям многое добавит и разъяснит переписка.
Княгиня (ее титул зачастую употребляется в переписке того времени вместо имени и с прописной буквы) приобрела статус своего рода старейшины не только среди колонистов, но и местных татар. Выбрав место для постройки дома под скалой, на крутом склоне, она сама придумала себе прозвище Старуха скалы, La vieillie du rocher, в духе романтизма начала века, и так называла себя в письмах Воронцову. Удивляло и ее одеяние: она постоянно носила мужскую шинель и длинный сюртук, а также брюки, в которых удобно было ездить верхом по крымскому бездорожью. За поясом у нее была нагайка или хлыст, необходимая принадлежность для верховой езды, но вокруг него у мемуаристов XIX столетия сложились целые легенды, согласно которым княгиня нередко пускала его в ход, наказывая прислугу, домашних, исправника и тем якобы «держала в страхе всю округу».
В самом деле она явно не соответствовала вкусам той эпохи, хотя в чем-то опережала их: вместо изящной «амазонки» и бокового седла княгиня предпочитала мужской костюм, позволявший удобно сидеть в седле, что было весьма благоразумно в условиях крымского бездорожья, как и нагайка за поясом. Все сказанное отнюдь не повод считать ее «мужеподобной старухой», как пишут некоторые. В Крыму она поселилась в возрасте 45 лет; те, кто видел ее в то время, подчеркивают благородство ее облика, энергию, образованность и вкус. Немного странным может показаться лишь сочетание чепца и одеяния типа редингот, приталенного двубортного пальто с отворотами, в то время исключительно мужского, которое со временем войдет в моду и у женщин.
«Внутренняя религиозность», «христианская философия», по выражению брата А.С. Голицыной Н. Всеволожского, были предназначены для круга близких людей. В отношении к ним мы увидим много нежности, готовности прийти на помощь, немного замаскированной добродушной насмешливостью и самоиронией. Княгиня в юности путешествовала по Европе, вела обширную переписку, была широко и разносторонне образованной женщиной. В ее доме в Кореизе была собрана большая библиотека, регулярно приходили газеты и журналы, и всем этим могли пользоваться ее соседи.