За м-м Беркгейм последовала маркиза Ошандо, которая обустроилась близ нас. Это женщина любезная, полная остроумия и знаний, красивая, и хотя ее владение невелико, сама она хорошее приобретение для побережья.
Спасибо за оливки, чтобы достойно встретить такой благородный подарок, я приготовила распаханный участок и посадила драгоценные деревья.
Слава Вам, Благодетель Побережья!»[37].
«За м-м Беркгейм последовала м-м Ошандо» это были сводные сестры, отцом обеих являлся русский дипломат Крюденер. Его дочь от первого брака София (17731847), по мужу маркиза Ошандо де ла Банда, стала горячей последовательницей идей своей мачехи м-м Крюденер. Неудивительно, что она последовала за своей сестрой Жюльеттой, по мужу Беркгейм, в Кореиз и кн. Голицына хлопотала об устройстве ее имения. Дамы подружились, сохранилась их переписка (РГАЛИ)[38].
Самыми крупными фигурами, привлеченными ею на Южнобережье, стали князь А.Н. Голицын, владелец Гаспры, и чета Потемкиных, обустроивших имение Артек у подножия Аю-Дага. Письма княгини позволяют шаг за шагом проследить создание замка «Александрия» вместе с парком, проходившее в отсутствие князя, всецело под надзором княгини.
«Голицын прислал мне планы своего строения, он хочет, чтобы я начала сразу же. Этот рисунок Монферрана представляет собой усадебный дом на четыре фасада, украшенных со всей роскошью архитектуры. Для исполнения его в С.Петербурге понадобилось бы 150 тыс. руб. А здесь, по нашим расчетам, и 300 тыс. руб. будет мало. Я не знаю, о чем он думает, и достаточно ли у него денег, но если он пожелает мне их прислать, то я согласна мучиться»[39].
История появления Татьяны Потемкиной, одной из близких подруг княгини, а впоследствии владелицы имения Артек, складывалась непросто.
«Один богатый собственник (Потемкин), пишет Анна Сергеевна Воронцову, обеспокоенный хозяйственными расчетами, решил, что жизнь в С-Петербурге слишком дорогая, да и здоровье жены требует более теплого климата. Он обратился ко мне, желая узнать, можно ли найти большое владение»[40].
Поначалу их выбор остановился на Кучук-Ламбате. Это было одно из самых ранних благоустроенных имений Южнобережья:
«Слабое здоровье Татьяны и тысяча и одна мелких забот, которых оно требует, делает это место предпочтительным: ведь отсюда легко послать человека верхом на лошади за мелкими вещами В конечном счете, если нас постигнет неудача и сделка сорвется, мы не дадим Потемкину ускользнуть отсюда, мы вложим весь наш ум, гений, энергию и найдем ему что-нибудь другое, пусть только приедет»[41].
Тем временем ситуация с покупкой имения для Потемкиных изменилась, и надо оценить дальновидность подруг Голицыной и Беркгейм, которые, на случай если сделка сорвется, готовы были предложить им что-нибудь другое. Такой случай представился. Польский граф Густав Олизар, владелец прекрасного имения «Артек» у подножия Аю-Дага (200 десятин, или 218 га), выставил его на продажу. Как подозреваемый в поддержке польского восстания 1830 г., он получил разрешение выехать в Италию. Узнав об этом, княгиня немедленно сообщает об этом Потемкиным. В марте 1832 г. Александр Михайлович Потемкин покупает значительную часть имения Артек. Между владелицами Кореиза и Артека поддерживались самые дружеские отношения и постоянная переписка. Татьяна Борисовна отличалась хрупким здоровьем, и княгиня вместе с баронессой нередко посещали ее, особенно в дни, когда ухудшение ее состояния внушало тревогу. Об этом особенно просила Елизавета Ксаверьевна Воронцова, называвшая Татьяну «кузиной» (мать графини Воронцовой приходилась светлейшему князю Г.А. Потемкину родной племянницей).
Помимо бездорожья и отсутствия удобств крымский климат пользовался дурной репутацией. Легенды об «ужасном» климате Южнобережья, в которые нам трудно сегодня поверить, широко распространялись в обеих столицах. Княгиня развернула «рекламную кампанию» в письмах родным и знакомым, следы которой можно обнаружить в письмах Воронцову.
«Я была в очень дурном расположении духа в эти дни, дорогой граф. Татьяна написала мне в письме, что в самый момент, когда она складывала вещи, чтобы ехать сюда, ее взволновали восклицания куратора Перовского, который сказал, что климат на побережье отвратительный, что там свирепствует лихорадка и бывают ветры такой силы, что валят деревья; что все владельцы, обманутые в своих ожиданиях, не имея средств обеспечить себя всем необходимым для жизни, спешат продать все, что купили, чтобы уехать»[42].
Вскоре сама Татьяна Потемкина и родной племянник Анны Сергеевны князь С.И. Мещерский, обосновавшийся рядом с Гаспрой, в свою очередь, стали ее «агентами» по рекламированию Южнобережья (См. подробнее гл. VI, с. 205206).
Но слов мало, княгиня озабочена также и поиском рисовальщиков с тем, чтобы заказывать рисунки, гравюры, которые показали бы всем красоты Южного берега.
И в дальнейшем не упускает случая, чтобы слава о побережье распространялась по свету.
«Я предложила Эльсону тщательно зарисовать все строения Побережья, большие и малые, сделать из них красивый альбом (recueil), который вы, дорогой граф, закажете литографировать, и его можно будет продавать в пользу Эльсона. Пусть увидят с удивлением, что усердие под попечительным правлением, таким как ваше, смогло совершить за пять лет: это почти чудо»[43].