«Желая нанести визит княгине Голицыной, он отправился один в ее маленькую колонию, где наблюдалась в то время лихорадка опасная на полуострове. Он много ходил пешком, охотно ел сочные фрукты, которыми его угощали, и провел ночь у местного жителя татарина...». Это описании вполне совпадает с камер-фурьерским.
Приведем еще одно описание путешествия Александра в Крым, дополненное неизвестными подробностями: оно принадлежит Полю Лакруа, писателю и библиофилу, брату Жюля Лакруа, поэта и литератора, последнего мужа знаменитой Каролины Собаньской. Оно было опубликовано в виде приложения в его книге, посвященной Юлиане Крюденер[27]. Источником послужили рассказы самой Каролины, а также письма к ней княгини Голицыной, которые она увезла в Париж и где они хранятся по сей день.
«Смерть мадам Крюденер произошла за год до смерти императора Александра; он не забыл ее и, возможно, раскаивался в том, что поступил несправедливо и жестоко по отношению к такому верному и преданному другу. В сентябре 1825 года император, уже больной, повинуясь неодолимому предчувствию, совершил роковое путешествие в Таганрог, ставшее таинственным эпилогом его славного царствования. Мы заимствуем из нашей Истории Николая I нижеследующие подробности, которые не опубликованы.
Император запланировал поездку в Крым, никому не говоря об этом. Он хотел помолиться на могиле м-м Крюденер, которая скончалась в Карасубазаре в ноябре 1824 г. Он хотел также расспросить княгиню Анну Голицыну, жившую в Кореизе, которая присутствовала при кончине пророчицы и слышала ее последние слова.
Итак, он выехал из Таганрога 1 ноября в сопровождении многочисленной свиты, которую оставил по дороге, и направился верхом к великолепному замку, который строили для графа Воронцова на берегу моря близ деревни Алупка. Там он заявил, что поедет один к княгине Голицыной, которая основала сельскохозяйственную колонию в горах и жила там в окружении немецких и швейцарских колонистов. Это вызвало удивление окружающих, ему возражали, предупреждали об опасной лихорадке во владениях княгини. Он не слушал и взял с собою лишь слугу-проводника, чтобы тот указывал дорогу. Княгиня Анна Голицына, которую он предупредил о своем визите, приняла его в Кореизе, в уединенном жилище, где проживала уже второй год, намереваясь провести остаток жизни, следуя мистической религии, очень похожей на квиетизм мадам Гюйон. Они провели вместе несколько часов: княгиня долго говорила ему о мадам Крюденер, сообщила ему последние слова ясновидящей и передала ему запечатанные бумаги, адресованные императору. Мадам Крюденер умерла в Карасубазаре и там же была похоронена. Александр дал обещание помолиться на этой могиле: он отправился туда, несмотря на то что дорога была дальней.
Вечером он прибыл инкогнито в этот маленький татарский городок в сопровождении местного проводника, данного княгиней Голицыной. Он велел открыть церковь и указать место, где покоилась его давняя подруга; он провел целый час в молитве в этой холодной и сырой церкви. По выходе оттуда он почувствовал первый приступ лихорадки, возможно, вызванный эмоцией; тем не менее, он отправился в путь, во власти нервного возбуждения, и проделал часть пути верхом ночью, при лунном свете. Но снедаемый усталостью и тревогой, должен был остановиться в хижине горного татарина, где его пищей были фрукты, рис и ржаной хлеб.
Будучи слишком взволнован, он не мог заснуть; встал рано и поспешил вернуться в Кореиз, к княгине Голицыной. Он продолжил разговор с ней, основным предметом которого, как нетрудно догадаться, была мадам Крюденер.
Лихорадка не оставляла его; по возвращении в Таганрог 17 ноября он был вынужден лечь в постель и через 13 дней скончался 1 декабря, шепча имя мадам Крюденер»[28].
Утро в Кореизе вернуло ему хорошее настроение. Александр совершил и другие прогулки пешком вдоль земель графа Воронцова. К их описанию можно добавить очаровательную сценку, приведенную в воспоминаниях Каролины Эшлиман.
«Семья моей бабушки (Елены Маурер. Прим. авт.) жила еще в Кореизе, когда император Александр Первый вторично посетил Южный берег Крыма. Это было в 1825 году, осенью. Государь остановился в Нижней Ореанде, которая незадолго перед тем была куплена им у графа Кушелева-Безбородко В Ореанду навстречу ему собирались жители окрестных селений, в том числе и икореизская колония. Одна из моих теток, Генриэтта Яковлевна Маурер, в то время бывшая в возрасте молодой девушки, отличалась очень привлекательной наружностью. Император обратил на нее внимание, он подошел к ней и поцеловал ей руку. Когда император поднимал голову, локоны волос моей тетки упали на его густые эполеты и запутались в них. Это происшествие очень сконфузило ее»[29].
Вечером он прибыл инкогнито в этот маленький татарский городок в сопровождении местного проводника, данного княгиней Голицыной. Он велел открыть церковь и указать место, где покоилась его давняя подруга; он провел целый час в молитве в этой холодной и сырой церкви. По выходе оттуда он почувствовал первый приступ лихорадки, возможно, вызванный эмоцией; тем не менее, он отправился в путь, во власти нервного возбуждения, и проделал часть пути верхом ночью, при лунном свете. Но снедаемый усталостью и тревогой, должен был остановиться в хижине горного татарина, где его пищей были фрукты, рис и ржаной хлеб.