«Наблюдаю с чрезвычайным удовольствием, пишет Семен Романович в письме от 15 (25) октября 1825 г., что прокладка дороги вдоль южного берега Крыма оживила эту часть полуострова, что край заполняется новыми поселенцами и культура винограда и оливок распространяется все более, и, что, наконец, земля растет в цене. Так как дорогу было приказано строить по вашим представлениям [правительству], вы получаете удовлетворение от того, что способствовали благополучию жителей, делая страну более заселенной, возделанной и богатой Жаль, что так плохо знали политэкономию и не понимали, что страна без дорог всегда останется бедной и варварской»[24].
Михаил Воронцов прекрасно сознавал необходимость привлечения в Крым людей со средствами, которые они могли бы вложить в освоение земли, но, воспитанный в Англии, сознавал, что «никакое государство, сколь бы деспотичным оно ни было», не могло бы заставить силой свободных дворян переселиться на новые берега. Княгиня Голицына с ее огромным богатством, со связями в среде столичной знати, наконец, с ее волевым характером стала подарком судьбы. Он считал освоение Крыма делом государственного масштаба, и ему удалось увлечь этой идеей княгиню Анну Сергеевну Голицыну, оказавшуюся в опале вместе с Крюденер и их друзьями участниками благочестивых собраний. Надо представить себе ее настроения: обожание государя, который до последнего времени был их единомышленником и вдруг резкий поворот и осознание, что она в этом качестве ему не нужна. Но чем еще она может послужить царю и отечеству? удалиться от света, избрав самую глухую окраину и самое трудное поприще, возделывая землю.
Михаил Воронцов прекрасно сознавал необходимость привлечения в Крым людей со средствами, которые они могли бы вложить в освоение земли, но, воспитанный в Англии, сознавал, что «никакое государство, сколь бы деспотичным оно ни было», не могло бы заставить силой свободных дворян переселиться на новые берега. Княгиня Голицына с ее огромным богатством, со связями в среде столичной знати, наконец, с ее волевым характером стала подарком судьбы. Он считал освоение Крыма делом государственного масштаба, и ему удалось увлечь этой идеей княгиню Анну Сергеевну Голицыну, оказавшуюся в опале вместе с Крюденер и их друзьями участниками благочестивых собраний. Надо представить себе ее настроения: обожание государя, который до последнего времени был их единомышленником и вдруг резкий поворот и осознание, что она в этом качестве ему не нужна. Но чем еще она может послужить царю и отечеству? удалиться от света, избрав самую глухую окраину и самое трудное поприще, возделывая землю.
Сохранились черновики двух писем (оригинал на франц.), повествующие об этих настроениях. В первом из них, исполненном самоуничижения, она называет себя «старой, слабой и совершенно бесполезной» и обращается к государю со смиренной просьбой:
«Государьу Вы владеете землями, совершенно бесполезными и, следовательно, бесполезными для Вашей страны; поэтому я осмеливаюсь просить Вас отдать мне несколько тысяч арпанов такой земли, чтобы пасти там стада овец»[25].
Но по прошествии некоторого времени с ней беседует граф М.С. Воронцов, и, видя состояние княгини, приходит к мудрой мысли направить ее энергию на освоение Крыма. И вот перед нами второе письмо, адресованное государю. Мы приведем его полностью, поскольку в нем впервые слышен голос самой княгини, совершившей нечто неслыханное, особенно для женщины стать вождем целой колонии, выселившейся в необжитые земли, причем предприятие это увенчалось успехом!
«После зрелого размышления и внутренней борьбы с самой собой осмеливаюсь я писать Вашему Величеству. В 1824 г. я решилась покинуть С-Петербург, удалиться от мира и общества и обосноваться на Южном побережье.
Так как мое здоровье требует благоприятного климата, я предпочла удалиться в места ненаселенные, где меня ждут лишения и трудности, но не покидать родины. Я пожелала провести свои годы забытой, вдали от цивилизованного общества.
Граф Воронцов, вдохновленный патриотическим пылом, считает Побережье (Крыма) неисчерпаемым богатством для России. Этот выдающийся администратор внушил мне веру в то, что при минимуме стараний и забот Побережье может снабдить всю Россию вином, оливковым маслом и миндалем и что это сбережет миллионы, потраченные на закупку этих вещей за границей. Меня увлекла идея заняться разведением винограда и оливок. Он сказал мне, что если бы я поселилась здесь, то смогла бы, более чем кто-либо другой, увлечь своим примером тех, кто хотел бы начать эти работы, что я стала бы опорой для желающих переселиться иностранцев виноделов, бочаров, погребщиков, маслоделов, что они найдут в моем поместье те ресурсы, которые страна до сих пор не могла им предоставить, из-за трудностей с жизненными припасами, дорогами и т. д. Его красноречие, широта и разумность его взглядов меня убедили. Я улыбаюсь при мысли, что еще могу быть полезной и посвятить свое время служению моему Государю.
Покидая С-Петербург, я продала свой дом, ранее принадлежавший барону Николаи, частному лицу за 180 тыс. руб. Мой доход от земли и 700 душ крестьян достаточен для проживания, и потому я решила употребить эту сумму для разведения винограда. В эту годовщину восшествия В.В. на престол, я высадила 20 тыс. лоз лучших сортов винограда, 1500 оливок, 8000 саженцев миндаля, тем самым завершив дела этого года!