В-третьих, должна быть партия (или человек), которая эту идею исповедует, причем не только в предвыборные дни, но и безотносительно выборов. В России с этим все очень плохо: политики меняют партии и убеждения без каких-либо объяснений, и такое поведение никак не осуждается. Есть множество действующих политиков, которые в каждый новый выборный цикл выходят под новыми знаменами и не чувствуют по этому поводу никакого неудобства. Какие могут быть искренние и бескорыстные сторонники у политика, который на прошлых выборах был коммунистом, а на этих стал единороссом?
В итоге все партии и идеологии в России оживают только на выборах, а между выборами чаще всего никого попросту не найти: нет ни постоянно действующих дискуссионных площадок, ни общенациональных информационных ресурсов, которые могли бы структурировать активистов в межвыборный период.
Эта проблема неожиданным образом связана со сроками выборных кампаний: цикл выборов президента США или Франции несопоставимо больше, чем в России, и заставляет всю политическую машину работать в постоянном режиме.
Работа с гражданскими активистами это хлопотное и долгое дело, и сформировать вокруг кандидата систему гражданской активности за два месяца крайне сложно даже на уровне муниципалитета, не говоря о региональном и общенациональном уровне. По сути, быстрая кампания выгодна только кандидатам от власти: это в работе с гражданскими активистами и избирателями нужна кропотливость и неспешность, а вот держать в напряжении административный ресурс дольше нескольких месяцев невозможно. Можно прямо утверждать, что российское законодательство написано исключительно в интересах власти и так, чтоб максимально усложнить участие в выборах гражданского общества.
В-четвертых, партия (или политик) должна участвовать в выборах. Этот пункт самый важный, если вдуматься. Как бы мы ни относились к выборам в России, но сама по себе процедура выборов выступает мощнейшим катализатором гражданской активности. Даже в ситуации, когда в 2011 году к выборам Государственной думы не была допущена ни одна действительно оппозиционная партия, гражданская активность достигла пиковых показателей и повлияла на ситуацию в стране. Мобилизация добровольцев возможна только тогда, когда есть понятная и достижимая цель.
Например, идея бойкота нечестных выборов очень красива в моральном смысле, но под нее никого ни на что нельзя мобилизовать: непонятно, что конкретно надо делать в рамках этого самого бойкота, который сам по себе есть неделание ничего. Идея же участвовать в выборах, но голосовать за любую другую партию кроме «Единой России» оказалась мобилизующей: люди видели цель и смысл в своей активности, печатали стикеры и листовки, работали наблюдателями и так далее.
Поэтому идеальный вариант тотальной мобилизации и консолидации это участие в выборной кампании конкретного кандидата или партии. Работа на понятный и измеряемый результат вот чем важны выборы. Соответственно, политическая активность без участия в выборах неизбежно ведет к маргинализации.
Рассмотрим по этим пунктам ситуацию с волонтерами вокруг трех политических идеологий современной России.
«Левые»
Компартия в России была первой идеологией и партией, которая зародилась как оппозиция, а потом стала властью. В итоге в последние годы СССР компартия и левая идеология закостенели и стали синонимами власти. Но как только в 1991 году компартия лишилась власти и оказалась в оппозиции, она вновь вернулась на улицы и смогла легализоваться в новой российской политике на думских выборах 1993 года.
Руководство КПРФ в полной мере использовало все возможности относительной политической свободы 90-х годов для работы с массами и формирования разветвленной политической организации, опирающейся на достаточно широкие слои идеологически мотивированных сторонников и привлекающей серьезные финансовые ресурсы.
Несмотря на то, что фактическая идеология КПРФ далека от современного понимания социализма и марксизма, верность флагу и нескольким лозунгам все еще заставляет даже негативно относящихся к Зюганову и КПРФ людей с широким спектром взглядов от сталинистов до евросоциалистов голосовать на каждых выборах именно за них. Просто потому что никакой другой левой политической партии в России нет, тем более среди участвующих в выборах.
Все попытки власти создать «спойлера» для КПРФ (от «Патриотов России» до СР и всевозможных богдановских фикций типа «Коммунистической партии социальной справедливости») потому и проваливаются, что имитируются структура и название, но никаких реальных людей за всеми этими проектами на местах нет и не может быть: в разное время разные люди примыкали к СР в поисках легализации в политике, но чаще всего это была циничная покупка места в списке, чем реальная солидарность с лидерами и программой псевдопартии.
Тем не менее, к сегодняшнему дню едва ли можно считать, что КПРФ опирается на волонтеров. Путинские годы цинизма и стерилизации сделали свое дело: появление в списках КПРФ коммерсантов, озабоченных только получением мандата, усиление зависимости от власти и распределяемых властью финансов, идеологическая зашоренность стареющего руководства КПРФ все это привело к тому, что на выборах кандидаты от КПРФ работают с нанятыми за деньги промоутерами или оплачиваемыми на постоянной основе партийными клерками. Едва ли коммерсант, купивший себе место в списке КПРФ, готов тратить свое время на дискуссии о нюансах марксизма и судьбах мирового социализма, и едва ли убежденный коммунист найдет в себе силы бесплатно клеить листовки с портретом крупного застройщика, которому продали место во главе партийного списка.