Я освобожусь в час тридцать и пойду приму душ, прошептала Мария.
Я освобожусь в час тридцать и пойду приму душ, прошептала Мария.
Я тоже, ответил он.
Тут в кухню зашла другая девушка официантка, и Максим поспешно вышел.
На лестнице он достал помятую в кармане пачку Marlboro и, открыв её, увидел, что она пуста. Он быстро спустился по лестнице и заскочил в табачную лавку на углу, где купил новую пачку сигарет.
Ты куда пропал? спросил Максима Аркадий, когда тот вернулся в комнату.
За сигаретами бегал, у меня кончились.
А а аа понимающе замотал головой Аркадий, Спросил бы у меня, я бы тебя угостил.
Да ладно, все равно надо было новую пачку покупать, бежать то тут недалеко!
Пойдем, прогуляемся, а там уже и с хозяйкой нашей надо будет встретиться, предложил Максим.
Они вышли на улицу и пошли сначала к вокзалу. На углу, напротив вокзала Термини, на тротуаре сидело несколько человек похожих на бездомных. Когда Максим с Аркадием поравнялись с ними, один повернулся в их сторону и спросил Максима по-русски:
Ты, когда приехал?
Два дня назад, ответил обомлевший Максим.
Ну, с приездом! А ты откуда?
Из Питера.
Что нибудь привезли на продажу? спросил незнакомец.
Да нет, ничего не привезли, ответил Максим.
Ни фоторужья, ни фотоаппарата не прихватили?
Нет у нас ничего, развел руками Аркадий.
Незнакомец разочарованно покачал головой.
Удачи вам, ребята! сказал он и повернулся к своим друзьям.
В киоске на вокзале они купили журнал «Огонёк» и газету «Правда» и пошли на встречу со своей будущей хозяйкой. На пьяцца Навона было многолюдно. Выбрав заметное местечко возле фонтана, они встали как два солдата на посту, прижимая к груди советскую прессу. Максим ощущал на себе взгляды недоумевающих прохожих и ему хотелось провалиться сквозь землю.
Они ещё подумают, что мы тут какую то демонстрацию устраиваем в поддержку СССР, шепнул он Аркадию.
Ну и пусть подумают, мы в свободной стране! Главное нам сеньору нашу не прозевать, а то жить будет негде и будем мы тогда, как вон те возле вокзала, на панели отдыхать, ответил Аркадий.
Максим счёл его ответ вполне резонным и немного успокоился. К счастью, ждать долго не пришлось, очень скоро к ним подошла женщина среднего роста, средних лет, с тёмными волосами и в очках.
Senora Ripezi? обрадовался Максим.
Она утвердительно замотала головой: si, si
Максим с Аркадием представились и Аркадий достал из кармана конверт с приготовленными заранее лирами.
Molte grazie![8] сказала она и что-то затараторила по-итальянски.
Максим силился понять, о чём она говорит, но мог только догадываться по её жестам, что она даёт им какие-то указания по уходу за квартирой. Она несколько раз взмахнула руками, держащими невидимую метлу, показывая, что надо убирать помещение. Затем, ударилась в долгие объяснения, о чём-то, что называлось STUFA и, (как Максим смог сообразить), что штуковиной этой нельзя пользоваться ночью. Максим порылся в своем словарике и выяснил STUFA означает плита.
Что она, нас за идиотов принимает? Чего это мы будем плитой пользоваться ночью? сказал Максим.
А почему бы и нет, вдруг нам приспичит ночью борщ сварить? откликнулся Аркадий.
Какая-то глупость! Ладно, спросим у Виталика, сказал Максим.
В пансион вернулись в начале второго. Аркадий завалился на кровать и закурил.
Пойду-ка я приму душ. Ну и жара сегодня опять! сказал Максим и, захватив полотенце, вышел в коридор.
Дверь в душевую оказалась заперта, и Максим тихонько постучал по двери костяшками пальцев. Ответа не последовало. Он немного постоял в раздумье и решил постучать ещё раз. Дверь неожиданно приоткрылась и в образовавшейся щели показалась лоснящаяся красная физиономия и барабанного вида живот, замотанный белым вафельным полотенцем.
Чего надо? недовольно спросил толстый мужик на родном, отдающем хамоватыми оттенками русском языке.
Простите! опешил Максим, я думал, тут никого нет.
Ты чо, слепой? рявкнул мужик и захлопнул дверь.
Максим, было, побрел обратно к себе в комнату, но тут в коридоре появилась с полотенцем в руках Мария.
Там какой-то жлоб моется, махнул рукой в сторону душевой Максим.
Ну, мы подождем пока он помоется, ответила Мария.
Они встали к стене и Максим, притянув её к себе, поцеловал в губы.
Он почувствовал мягкую упругость её языка и тут же опять ощутил мощный прилив энергии в нижней части своего тела. Всё, о чем он теперь мог думать это поскорее попасть вместе с Марией в душ. Они простояли так в затяжном поцелуе ещё несколько минут. Наконец дверь из душевой отворилась, и, чмокая шлепанцами, толстяк, с мочалкой в руках, вышел в коридор. Максим порадовался в душе, что держал полотенце, которым можно было прикрыть свое очевидное возбуждение. Не успел мужик скрыться за углом, как Максим с Марией шмыгнули в душевую и заперли за собой дверь. Максим сбросил свои джинсы и трусы на пол, а Мария тем временем стянула с себя шорты и кофточку, под которой не оказалось лифчика. Максим восхитился её округлыми, торчком выпирающими грудями и стройным, женственным телом. В первый раз он даже не успел её как следует рассмотреть, так всё быстро и неожиданно произошло.