На палубу адмирал выскочил полностью одетым показаться перед офицерами и нижними чинами он не согласился бы, даже если бы началась ядерная война.
Или та, о которой я думал вчера вечером тектоническая.
Картина, что открылась его глазам, действительно на первый взгляд показывала, что на них напал враг беспощадный и безжалостный.
На самом деле перед его глазами предстала картина вопиющей халатности и разгильдяйства в левый борт флагмана, ближе к корме, врезалась подводная лодка. Та самая, ради которой эскадренный миноносец замедлил, а потом и совсем прекратил ход. Теперь она лодка медленно погружалась в воду, грозя утащить за собой моряков, барахтающихся в бурлящих волнах. Некоторые, впрочем, уже карабкались по канатам, сброшенным сверху моряками «Ямагири» такое гордое имя было присвоено флагману. Ямато в спасательную операцию не вмешивался по тому самому распорядку, что он твердой рукой насаждал на корабле. Даже в такой, казалось невообразимой, ситуации, каждый знал свое место. Адмирал знал и то, что сейчас в лазарете уже готовы к приему раненых врачи и операционные; что специальная команда обследует тот участок борта, куда врезалась подлодка и что не далее, чем через пятнадцать минут к нему с докладом подбежит Горо Такура капитан флагманского корабля.
Такура уложился в четырнадцать минут. И этот срок он посчитал для себя слишком большим о чем и доложил, почтительно поклонившись адмиралу.
Жертв много? задал первый вопрос адмирал.
Такура замялся, а потом решительно помотал головой:
Нет, господин адмирал, даже.., морской офицер позволил ее улыбнуться, -поначалу насчитали семьдесят одного спасенного.
Ну правильно, не удивился Ямато, семьдесят человек экипажа и одна пленница.
Пленница? озадачился командир флагмана, никакой пленницы среди спасенных не было. Насчитали одного лишнего подводника. Потом пересчитали оказало ровно семьдесят.
И все живы? незаметно для офицера выдохнул Ямато.
Он уже предвидел и косые взгляды в штабе, и неизбежное расследование, и скорее всего, отстранение от должности. Но пока он был адмиралом, место которого было на маневрах, где будет одной подводной лодкой меньше.
Тектоническая война, опять вдруг пришло в голову название, придуманное недавно, «Касудо» первая ее жертва.
Об острове он совершенно не подумал; забыл и о ее хозяйке сразу же, как только Такура озвучил следующую новость, которая стоила всех остальных.
Господин адмирал, капитан состроил физиономию, приличествующую разве что церемонии похорон близкого родственника, «Ямагири»
Что «Ямагири»?! тут же вскинулся Ямато.
Боюсь, что нам следует взять курс на базу. Удар не прошел для корабля бесследно. Левый двигатель сорвало с места. Трещин в корпусе по предварительным оценкам нет, но я бы не рискнул находиться в открытом море даже в средний по силе шторм. Хотя Жду команды, господин адмирал.
Такура превратился в живую статую, готовую выслушать любую команду и тут же броситься ее выполнять. Адмирал чуть слышно скрипнул зубами. Такой исход будет бесславным завершением его карьеры. Прибыть на базу, не выполнив задания, протараненным собственной подводной лодкой Но другого выхода и Ямато прекрасно то понимал не было.
Впрочем, есть! он горько усмехнулся в душе, понимая, что никогда не решится на подобное вспомнить о кодеке чести самурая; привести в исполнение клятву, что давал в молодости товарищам, юнцам будущим морским офицерам, обещавшим ставить честь превыше всего богатства, наград и самой жизни.
Курс на Йокосуку, капитан, Ямато сгорбился и совсем по-старчески зашаркал начищенными до блеска ботинками по палубе.
Это была минутная слабость. Совсем скоро из адмиральской каюты выйдет другой человек подтянутый, собранный. Он будет делать все, что положено командующему навестит раненых в лазарете; с непроницаемым лицом будет выслушивать ежедневные доклады капитана и флагманских офицеров. Только при ежеутреннем подъеме флага на немного изогнутый все тем же ударом флагшток ни разу не выйдет. А еще он до самой базы не сможет побеседовать с капитаном Мацумото, который никак не приходил в сознание. Единственное, что смог доложить дежурный врач, когда адмирал наконец встал со стула, специально приставленного к больничной койке, так это об имени, которое очень редко, но шептали сухие губы беспамятного капитана.
Курс на Йокосуку, капитан, Ямато сгорбился и совсем по-старчески зашаркал начищенными до блеска ботинками по палубе.
Это была минутная слабость. Совсем скоро из адмиральской каюты выйдет другой человек подтянутый, собранный. Он будет делать все, что положено командующему навестит раненых в лазарете; с непроницаемым лицом будет выслушивать ежедневные доклады капитана и флагманских офицеров. Только при ежеутреннем подъеме флага на немного изогнутый все тем же ударом флагшток ни разу не выйдет. А еще он до самой базы не сможет побеседовать с капитаном Мацумото, который никак не приходил в сознание. Единственное, что смог доложить дежурный врач, когда адмирал наконец встал со стула, специально приставленного к больничной койке, так это об имени, которое очень редко, но шептали сухие губы беспамятного капитана.