Топор времён кромсает рати.
Презрев небес холодный смех,
Чей глас срывается в Сенате:
Корнелий Вар, верни мне всех!
«От этих скал, Летейских Вод
Весёлый, молодой,
Любовь, я ухожу в поход!
Махни мне вслед рукой!»
А марс! Фортуна! Все планиды,
Идущие своим путём,
Под звуки римской Рио-Риты
Мы Богу души отдаём!
Звенят мечи. Визжат баллисты.
Ты слышишь этот жуткий вой?
То в Каледонии холмистой
Легионер обрёл покой.
Аминь! На карте нету точки,
Где ты изрублен на куски.
Твоей Проперции по почте
Нет смысла посылать носки.
Под визг и крик толпы досужной
Душа невинная ушла
Стремительной струёй жемчужной
Из Колизеева жерла.
Быть честным глупая затея!
Для государства проще вор!
Создатель Терм и Колизея,
Как раб казнён Аполлодор.
Как сладок воздух разложенья,
Сколь вездесущ плебейский сплин!
Народов мерное круженье
Дробило кости Апеннин.
И Рима старческая сила
Угнетена со всех сторон
И головой крушит Атилла
Прогнивший и смущённый трон.
Пусты, как черепа, лицеи,
Цепами зла побита знать,
Серпом выравнивая шеи,
Война не может не устать
И ненависть корёжит лики,
Но утихает стали звон
Лишь факела чадят, и крики
Слышны в глухой ночи времён.
Глаза Луны и звёзд кровавы,
Душа несчастная темна.
О люди! Времена! О нравы!
О нравы! Люди! Времена!
Вперёд! Всё выше нас возносит!
Что видим мы? Помилуй Бог!
Упадок тягостный ремёсел,
Торговли, права и дорог.
На небесах иссякла манна
И здравый смысл уже молчит,
Монаха чёрная сутана
Мирян забитых леденит.
В бесплодных бленьях тают силы,
Мечтает Папа, наш дружок
На ноги стоиков унылых
Надеть испанский сапожок.
Что ты сутулишься, Равенна?
Уже какой-то сукин сын
Нас убеждает вдохновенно,
Что твердь земная плоский блин.
Как изумительна картина
Освобождения от оков!
Фальцет святого Августина
И клац монарших индюков.
Мы слышим битв и воплей звуки.
Карга с клюкой бредёт сюда
И вот уж Барбароссенюгенд
Весь продан в рабство без следа.
Ожили древние картины.
Спесь наглецов взыграла вдруг.
Тевтоны двинули дружины
Железных рыцарей на юг,
Ища Грааль, но о Граале
В лесах столетних близ Днепра
Славяне бедные не знали.
Кто ищет от добра добра?
Росли готические арки
Вдали от нас, а здесь, рыча,
Мы бились насмерть, и в запарке
Нас одолела саранча.
Вперёд! Какие измененья!
Являют лучшие пример.
Дух благородный Возрожденья
Уже теснит, гнетёт химер.
Париж, Флоренция, Равенна
Цветут божественны, как хмель.
Рабле смешливый, Авиценна,
Ронсар, Сервантес, Рафаэль.
Вы тайна мира и услада
И Англию пронзает весть:
На дне Великая Армада
Испанскую хоронит честь.
Век восстающего Тантала.
Среди гармоний видим мы:
Смертельное блистанье жала
И очи гнойные Чумы.
Всепоглощающ вал событий.
Мне запах лёгкий бриз принёс
Географических открытий
Ханжей с крестом и детских слёз.
Мне внятны ветры молодые
Ума, гонящие челны.
Скелет безглазый, прописные
Твои мне истины тошны!
Господь! Даруй нам дни иные!
Как допустил ты эту гнусь?
Ханжи! Проклятые и злые!
Ужо! До вас я доберусь!
Разрушив каменные стены,
В извивах истончив глагол,
Шекспир, напившись с Джонсом Беном,
Как призрак в Лету отошёл,
Сказав о женщине сурово
Нет, не могу избегнуть я
Сказать завистливое слово
О Потрясателе Копья.
Вперёд! Вперёд! Иная вера
Жеманных, еле видных вен,
Реформы хитрого Кольбера
И фаворитки Монтеспен;
Натуги, быстрых изменений,
Тщеты высоких, праздных слов,
Грядущих страшных потрясений
И обвалившихся столпов.
Тьма заполняет залы Лувра,
Кровавый близится Уран,
И бьётся тщетно в скалы Дувра
Мой мозг, как гулкий океан
Вперёд! Вперёд! Построим строфы.
Чрез тишь могильную и гром
И от подножия Голгофы
Весь мир в Воронеж приведём.
Вперёд!
У Мэри был барашек
У Мэри был барашек
(Песенка)
У Мэри это чудо
Барашек белый был,
За девочкой повсюду
Покорно он трусил.
Поутру рано в двери,
Закутаная в плед,
Бежала крошка Мэри,
Барашек белый вслед.
На улице и дома
Он был девчонке мил,
Она любила Тома
И Том её любил.
Но как-то через двери
Баран покинул дом.
Ушёл барашек Мэри.
Пропал любимый Том.
Поют о счастье струны,
Сад полон дивных роз,
А очи Мэри юной
Полны мольбы и слёз.
У Мэри (это чудо)
Барашек белый был.
За девочкой повсюду
Покорно он трусил.
Широкое Вещание
Ты тянешь судьбу тяжелее свинца,
Как маленький мальчик у стяга.
Знай одиноко стоять до конца
Честное слово отвага!
Многие люди тебя не поймут,
Пусть жизнь убивают беспечно.
Как всё на земле, эти люди умрут,
Ничто в этом мире не вечно!
Уж я не желаю несчастья врагу,
С друзьями хочу веселиться!
И если вам чем-то я не помогу,
То я предпочту провалиться.
Ты тянешь судьбу тяжелее свинца,
Как маленький мальчик у стяга,
Знай одиноко стоять до конца
Честное слово отвага!
I. Приглашение к Столу
Читатель! Автор этой книжки,
Совсем юнец, не так давно
Любил лишь девичьи лодыжки
И полусладкое вино.
Любил валяться на кровати,
Журнал с картинками листать,
Любил свои влеченья, кстати,
Перу стальному доверять.
Не колесил по разным странам,
В пожаре бабушку не спас,
А если был он хулиганом,
То это, право, лишь на час!
Диапозон сего героя
Мог потрясти небесный свод:
ОТ Карла Маркса до «Плейбоя»,
От Ницше до наоборот.
Не может он никак проснуться,
Тоскует он, когда зовут
С энтузиазмом окунуться
В общественно полезный труд.
Когда судьба весьма сурово
Бралась за автора на «ять»,
Он не грустил, старался слово,
Однажды данное, держать.
Не врал, в бою не «делал ноги»,
Любя ответ, ценил вопрос,
Издательств обивал пороги,
А потому был часто бос.
Как только мог, чурался драки,
Пил пиво, водку и вино,
И не любил в кромешном мраке
В чужое наступать говно.
Пока творец далёк от склона
Нелёгкой жизни, и не стар,
Прими ж легко и благосклонно
Его не слишком длинный дар.