Научное разграничение правовой доктрины и юридической теории приводит к формированию самостоятельного объекта сравнительного правоведения, в качестве которого рассматривается не теория юридического плана, а правовая доктрина, представляющая собой объективно устоявшуюся систему взглядов на право и связанные с ним правовые явления.
Правовая доктрина существует в двух формах имеющегося авторитетного мнения и сложившейся традиции. Способ материального закрепления этих форм доктрины существенной роли не играет. Например, в большинстве религиозно-общинных правовых систем доктринальные положения не имеют никакого материального носителя, вместе с тем доктрина в этих системах признана наиболее авторитетным источником в системе правового регулирования.
Авторитетным мнением принято считать общепризнанные идеи, высказанные некогда выдающимися личностями по поводу определенных правовых явлений.
Традиция понимается как сложившаяся в обществе и подтвержденная практикой концепция, которая не имеет своего персонифицированного источника. По сравнению с авторитетным мнением традиция является более устойчивой формой существования доктрины, хотя и долго формирующейся.
Форма доктрины помогает исследователю выстраивать алгоритм своей содержательной работы, опираясь либо на материальные источники закрепления доктринальных положений (например, авторитетные труды ученых), либо на абстрактную, иногда передаваемую из поколения в поколение форму правовых традиций.
Для определения своей содержательной работы исследователю также поможет классификация правовых доктрин, представленная в виде различных сфер ее применения. В зависимости от правовой географии распространения правовой доктрины на определенную группу правовых систем различают общесемейную и внутрисистемную правовые доктрины.
Общесемейная правовая доктрина выражает взгляд всей совокупности правовых систем, входящих в определенную семью права, на те или иные правовые явления. Типичным примером общесемейной доктрины является концепция судебного нормотворчества в англосаксонских странах.
Внутрисистемная правовая доктрина по своему характеру связана с общесемейной, но значительно уже по своему содержанию, так как выражает принципиальный взгляд, сложившийся в рамках лишь одной правовой системы.
1.3. Функции и цели сравнительного правоведения
Внутрисистемная правовая доктрина по своему характеру связана с общесемейной, но значительно уже по своему содержанию, так как выражает принципиальный взгляд, сложившийся в рамках лишь одной правовой системы.
1.3. Функции и цели сравнительного правоведения
Вопросам функций и целей сравнительно-правовых исследований компаративисты всегда уделяли особое внимание. Еще Аристотель указывал на сравнение как на основную функцию познания при установлении закономерностей политической организации общества. Ш. Монтескье видел функцию сравнения в сопоставлении правовых систем, а цель в определении понимания причин различия между ними.
На I Международном конгрессе сравнительного права вопросу функций и целей сравнительного правоведения в повестке симпозиума было отведено отдельное место. Вместе с тем проблема функционально-целевой роли правовой компаративистики до сих пор остается открытой, и прежде всего по причине неоднозначной определенности самого предмета сравнительного правоведения, от которого, как известно, зависит дальнейшее решение всех теоретических и практических вопросов компаративистских исследований.
Функции и цели сравнительного правоведения, так же как и предмет науки, не могут охватывать все сравнительно-правовые элементы исследовательского поля. Как уже было сказано, микрообъекты являются предметом отраслевых и специально-прикладных правовых исследований, где сравнение выполняет роль общенаучного метода познания. Определение функций и целей сравнительного правоведения как научного направления связано с установлением закономерностей возникновения, функционирования и развития иностранного правового элемента и может быть дано на макроуровне общих объектов. В ином случае велика вероятность ошибочного восприятия функций и целей конкретного сравнительно-правового исследования в качестве функций и целей самостоятельной науки. Подобного рода ошибочные подходы уже имеют место в компаративистике. Так, немецкие компаративисты К. Цвай-герт и X. Кетц говорят о функции сравнительного правоведения по толкованию национальных норм[55]. Р. Давид утверждает, что сравнительное правоведение призвано сыграть свою роль в выработке нового наднационального права[56].
Вместе с тем практически всеми компаративистами поддерживаются два принципиальных положения относительно функций сравнительного правоведения. Во-первых, правовая компаративистика призвана стать мощным средством повышения качества функционирования национальных правовых систем. Во-вторых, сравнительное правоведение играет огромную роль в сфере унификационных процессов.
В той или иной интерпретации эти две посылки рассматриваются всеми учеными, правда, с различным оттенком содержательности, что обусловлено характером конкретных исследований компаративистов. Так, те же К. Цвайгерт и X. Кетц говорят о том, что сравнительно-правовые исследования дают выводы, являющиеся незаменимым инструментом для законодателей, который обеспечивает высокое качество правотворческой деятельности. Одной из важнейших функций сравнительного правоведения, по мнению ученых, также является подготовка «проектов международной унификации права»[57]. М.Н. Марченко, рассматривая прогностическую роль правовой компаративистики, видит в ней своеобразное средство сближения законодательства разных стран[58]. Об этих же основных функциях говорит и П. Круз, показывая особую роль сравнительного правоведения в процессе законодательной и правоприменительной деятельности, а также в сфере унификации и гармонизации права[59].