Олег Львович Бушуев - Преображения Павла Волгина. роман в стихах стр 16.

Считая женщину кумиром,
Мужчина чрез её красу
Познать способен прелесть мира,
Гармонии постигнуть суть,
Форм и пропорций совершенство
И абсолютное блаженство
И, с женщиной сливаясь, он
Был от грехов освобождён.

А было то прелюбодейством,
Или невинным баловством,
Судить не нам, скорей то  бегство,
Чем просто плоти бесовство.
Попытка от тревог отвлечься,
И мути дать в душе улечься,
Свободу шкурой ощутить,
Чтоб просто знать, что стоит жить.

И тем с ним прошлое прощалось,
Когда он жил под колпаком,
И делал то, что разрешалось,
А выпивал и то тайком.
Когда уж потеряв надежду,
Что будет всё не так, как прежде.
Смирился, было, с жизнью он
И всё воспринимал как сон.

Стал торговать он запчастями,
Автокосметикой и тем,
Что спрос имело, мы б застали
Его в торговой суете.
Да, точно, именно в ту пору,
Душе своей ища опору,
Метался он меж разных вер.
И молится ли он теперь?

А если «да», какому богу?
Не ошибётся ли опять,
В исканьях истины дорогу
Пытаясь для себя избрать?
Он так умён. Хватило б баллов,
И в клубе интеллектуалов
У Менса был давно бы он,
Когда бы был ему резон.

Тщеславье тешить  род болезни,
И если б кто меня спросил,
Сказал бы я: сто крат полезней
Брать рубежи на грани сил
И побеждать! Нет выше счастья,
Чем, курс держа через напасти,
Плевать на приговор толпы
И не сворачивать с тропы.

Стал Павел совпаденье воли
Небесной с собственной своей
Считать случайностью, не боле,
Покорно поклоняясь ей.
Хоть убеждался понемногу,
Что сам подчас подобен богу,
О власти он не смел мечтать,
Чтоб, часом, дьяволом не стать

Так Зевсу силою подобен
Пилот, летящий в облаках.
Он стрелы свыше мечет, чтобы
Посеять ужас во врагах.
Но он лишь раб хозяйской воли,
Актёр в заученной им роли.
Хозяином громов слывя,
Он на Земле  как ты и я.

Другим вреда стал опасаться
Желать он, чтоб спокойным быть,
Чтоб случаем не оказаться
Орудием в руках судьбы.
Так похищать у Бога право
Над всеми быть судьёй кровавым
И судьбы грешников вершить
Не мог себе он разрешить,

Чтобы затем себя не мучить.
Но, как  то, встретил пожилых
Своих родных  обычный случай.
Муж и жена. Любил он их.
Жена кормила пирогами,
А муж одалживал деньгами,
Когда он небогатым был
И в гости запросто ходил.

Заметил он, что сильно сдали,
Под ручку чуть брели они.
Какими немощными стали!
Где славные былые дни
И оживлённые расспросы?
Теперь же жалобы сквозь слёзы
На жизнь, на старость, на недуг,
И грусть почувствовал он вдруг.

И, как при каждой встрече с ними,
Улыбки добрые и взгляд,
Как и пристало меж родными,
Но в этот день он был не рад.
Давно то было, но запомнил
Наш Павел, как в тот день он скромно
Глаза при встрече прятать стал,
Как будто что у них украл.

Он зла, конечно, не хотел им,
Но так уж вышло. Ведь не он
Над старым и недужным телом
Был высшей властью наделён
Он пожелал из состраданья
К её беспомощным рыданьям,
Чтоб меньше было ей терпеть,
И легче было умереть.

Так иногда бывает с нами:
Чего хотим, боясь признать,
Вдруг происходит в виде драмы,
А совесть колет: «виноват!»
И, вроде, зла мы не желаем,
Но зло обычно пожинаем.
Больная совесть  твой удел
Коль всё сбылось, как ты хотел.

Так, что же, есть на белом свете
Такая колдовская связь,
Иль просто мы хотим, как дети,
Того, что будет и без нас?
А предсказать не так уж сложно,
Предотвратить что невозможно.
Тревожно эту ночь он спал.
И чувствовать вину он стал,

Когда узнал, что этой ночью
Она внезапно умерла.
Конечно, старость. Что пророчить?
Всё  объяснимые дела
Была ещё другая тайна:
Однажды, кажется, случайно
Он пожелал, чтобы сосед
Исчез, того пропал и след.

И даже дом его сломали.
Так повторилось пару раз.
Природы этих аномалий
Не понимая, Павел сглаз
Винил сперва, потом дал клятву,
В смертельной, беспощадной жатве
Участия не принимать
И дар нигде не применять.

Поскольку устыдился очень
Тому, что удовлетворён
Был результатом мысли. Впрочем,
Злорадством был он заражён.
Раскаянье далось не сразу,
Какая, всё-таки зараза 
Иметь над кем-то смертным власть 
Не смог, однако, он не пасть.

И вот однажды не сдержался:
За оскорбленье не простил,
От клятвы страшной отказался
И чёрной мыслью отомстил.
Другим не показав и виду,
Добычей стал своей обиды.
Как вудуист врага судил,
Хоть позже гнев свой остудил.

Был сам не рад, что не простил он
Приятелю обидных слов.
Со временем и так остыл он,
Забылись ненависть и зло.
 А наказание господне?
Будь провидению угодно
За униженье наказать,
На то есть рок, ни дать, ни взять.

Но Дьявол  в нас. И это совесть,
Что судит строго за глаза.
Бог он простит. Уйти готовясь,
Не ждём мы, чтоб он наказал.
Себя мы истязаем сами.
И умываемся слезами,
Моля его за всё простить,
И грех невольный отпустить.

К ошибкам мы непримиримы,
Когда их судим свысока.
Вблизи ж они все объяснимы,
А что касается греха,
То грех  лишь вольное злодейство
Иль ложь на службе фарисейства.
Ошибок избежать не мог
Ни человек, ни дух, ни Бог.

Да и равняться с абсолютом,
Нет смысла в этом мире нам,
Зачем же жить в душевной смуте,
Себя за промахи виня.
Ну, разве ж это не обидно,
Что за себя бывает стыдно
Предстать с грехом в глазах других,
Святыми представляя их?