Не хочу, девочка резко опустила голову, лишь бы не взять угощение.
Господин Мэнокс немного удивился:
Как хочешь, Мелисса. Я её сам съем.
Зашуршала вскрываемая обёртка. Директор подбросил конфетку в воздух, и ловким, совсем не стариковским движением поймал её на кончик языка. Миг и сладость исчезла у него во рту. Мелиссу немного развеселило это зрелище, но всё же не настолько, чтобы она прекратила хмуриться и подняла голову.
Господин Мэнокс вдруг закашлялся, хватаясь за горло. Мелисса испугалась по-настоящему. Стул с грохотом упал, когда она, стремительно, словно ракета, сорвалась с места. Девочка бросилась к директору. Его кожа резко побледнела, затем посинела.
Сэр! Сэр! в ужасе закричала она.
Господин Мэнокс схватился за горло. Он гулко сглотнул, и плотный комок, заметный даже с расстояния, вышел из дыхательных путей. Слабая улыбка осветила сморщенное лицо старика.
Я уже не так хорош, как в молодости, пояснил он ошеломлённой ученице. Я ведь когда-то был и фокусником: разъезжал по улицам Литтл-Мэя с парой таких же безрассудных товарищей, показывая разные трюки публике. Если мы кому-нибудь нравились, нам бросали монеты, цветы и конфеты. Чаще всего конфеты. Может, потому что они были гораздо дешевле? в блестящих, как у юноши, глазах пожилого учителя промелькнула задорная искорка. Если мои фокусы раздражали толпу я получал пару хороших тумаков, и мои товарищи нередко злились на меня из-за того, что вместе со мной влипают в неприятности. Чему нас только не учит улица, да, Мелисса?
«Откуда он знает? Откуда он знает, что я однажды попробовала пообщаться с местными хулиганами и заработала только синяки и царапины? Он не мог Он просто случайно угадал.
Чего я трачу с ним время? Он же будет меня ругать, как и все остальные учителя. К чему мне с ним разговаривать? Будто бы я не знаю, что всем им только и надо унизить ученика. Желательно дочь того самого проказника, которого они столько лет терпели в этой школе. Они же знают, что я не стану жаловаться дяде.
Потому что я и сама не идеальна. Я делаю много того, что делать нельзя. И не только в школе. Если все мои тайны вдруг раскроются об этом и подумать страшно».
Конфета опять не с тем вкусом, пожаловался директор. С каждым годом моё зрение ослабевает! Без очков я уже не могу различить название сладости. Я чуть не подсунул тебе лаймовую конфету.
БЕЕЕ!!! одновременно скривились они.
Мелисса сразу прижала ладони к губам и склонила голову к груди ещё ниже, чем раньше.
Так ты не хочешь мне ничего больше рассказать? поинтересовался господин Мэнокс. О школе или ещё о чём-нибудь? Мы начнём учиться, Мелисса, или нет?
Не знаю, сэр. Она наконец-то сумела расслабиться. Это будет слишком сложно
У дочери таких людей, как Лилия и Алекс, не возникнет проблем с учёбой.
На мне природа должна отдохнуть, сэр. Только непревзойдённой актрисе удалось бы так холодно и безразлично отозваться о себе, своих погибших родителях
Хочешь в этом убедиться иди на занятия, и дверь распахнулась перед нею.
* * *
Три позорных урока прошли в полной тишине. Она спиной ощущала на себе взгляды одноклассников, слышала их злобное перешёптывание. Изредка в неё врезались кое-как скомканные бумажные шарики, но Мелисса не торопилась их разворачивать. И так понятно, что там будет. Очередная ерунда вроде «Эй, Эстелл, а ты долго собралась учиться в нашей школе? Мы-то думали, что тебя уже выгнали! Знаешь, без тебя здесь станет гораздо лучше и чище». Девочка отпихивала записки в сторону.
«Пусть пишут, сколько им влезет. Это значит, ячто я выше ниъ, раз не опускаюсь до такого уровня.
Но ведь я жертва, а они охотники.
Или всё-таки наоборот? Они же просто надо мной издеваются!»
Все те годы, что Мелисса провела в школе, ни одного друга, даже нейтрально настроенного незнакомца, на горизонте у неё не показалось.
«Эй, возмутился внутренний голос, Эстеллы и Смирзесы себя так не ведут! Они всегда дают сдачи! Твой папа прославился тем, что в двенадцать лет не побоялся ударить по лицу выпускника, придиравшегося к нему без повода! Учителя всё время твердят, что ты пошла в своего отца; так не значит ли это, что пора бы уже сделать сходство не просто очевидным, а поразительным?»
Прозвенел звонок. Наступал час обеда. Школьники собрались в буфете или в столовой, те из них, кто жил на соседних улицах, поспешили домой. Одна Мелисса, как обычно, осталась одна на ступеньках возле главного входа. Впереди безрадостно маячили ещё шестьдесят минут беспросветной тоски и серой скуки, стопки учебников и надоевшие рожи одноклассников.
Прозвенел звонок. Наступал час обеда. Школьники собрались в буфете или в столовой, те из них, кто жил на соседних улицах, поспешили домой. Одна Мелисса, как обычно, осталась одна на ступеньках возле главного входа. Впереди безрадостно маячили ещё шестьдесят минут беспросветной тоски и серой скуки, стопки учебников и надоевшие рожи одноклассников.
«И почему мне нельзя учиться в элитном пансионе в Хэмптшиде? задумчиво спросила себя она, присаживаясь на ступеньки и крепко зажмуриваясь. Прав был дядя лучшим решением было бы уехать в другой город. Зря я с ним не согласилась. В Хэмптшиде хотя бы спокойно, тихо только слишком далеко от дома».