Одним из самых страшных последствий захвата Афона было то, что паша разыскивал молодых послушников, вывозил их с Афона и заставлял принимать мусульманство. Из 30-40 взятых послушников только один принял мученическую смерть и был изрублен турками. Большинство, приняв внешне мусульманство, бежали потом обратно на Афон и приносили покаяние. И таких монахи принимали обратно, если не в иноческий чин, то хотя бы сардарами45.
По свидетельству иеросхимонаха Константия только в лавре помещалось 800 солдат. Около лестницы, ведущей на архондарик, он увидел подвешенного за ноги к дереву ризничего лавры. Руки его были связанны на спине, а под ним дымились объедки мулов. Его страдания усугубляли едким дымом, требуя чтобы он выдал сокровища лавры, которые, согласно поступившему доносу, равнялись богатству целого государства.
Такая армия требовала много провизии, и турки буквально нападали на монахов требуя денег, риса, кофе. Прибегали и к жестокостям: ножами резали руки и ноги, били палками. Афонским отцам приходилось стирать солдатское белье, носить дрова, варить еду, быть у турок вместо прислуги. В итоге турки почти совершенно обобрали монастыри. Растащили даже посуду, медные подсвечники и паникадила. Срывали свинцовые крыши и лили из них пули. Многие из них кощунствовали: курили в алтарях, сидели на престолах. В скиту св. Анны выдирали из Евангелия листки и использовали их как пыжи для ружей. В Дионисиате из белых фелоней сшили себе верхнюю одежду. Самым ужасным было предательство своих же братьев-монахов. Так однажды лаврский проэтос сказал турецкому начальнику: «Что вы смотрите на скитян? Не верьте у них есть и золото!». В скит св. Анны явились солдаты стали требовать золото, которого не было. Старцев связали и посадили в самый низ пирга, где протекала смрадная вода. Когда проэтоса стали обличать за его донос, он стал говорить, что нужно помогать монастырскому начальству. Хотя было прекрасно известно, что главнейшим виновником смуты было начальство больших монастырей. Этот проэтос был наказан за свое предательство и скончался ужасной мучительной смертью от рассвирепевших турок в Солуне. Старцы были выпущены едва живыми, продали все оставшееся у них и отдали туркам.
Несмотря на хороший урожай в тот год, муки не хватало. И монахи изготавливали хлеб из толченного каштана. Такой хлеб имел темно-красный цвет, не пекся, а жарился и разваливался на куски. Впоследствии его стали мешать с тыквой и семенами какой-то травы. В то время были случаи и голодной смерти. То, что не отобрали турки, воровали разбойники. В это время ни водный путь, ни пеший не были безопасными. Стоило монаху купить, что-либо в Карее, как на его пути вырастал разбойник отбиравший все подчистую. Частенько монахам приходилось спасаться бегством вместе с приставленными к ним для охраны турецкими солдатами. Разбойники, вчерашние повстанцы, действовали нагло46. Например, cо временем количество солдат, присланных для охраны, в скиту св.Анны сократили до 10 человек. Об этом проведали разбойники и напали на скит. Турки оказали слабое сопротивление. Разбойники прошлись по всем кельям скита, забрав, все что там еще оставалось. Интересно, что они применили довольно оригинальный прием. Заняв кириакон, они ударили в колокол, зная, что их соотечественники (не поворачивается язык назвать их единоверцами47) соберутся в собор. Когда это произошло, то они всех связали. А сами спокойно разошлись по пустым кельям для грабежа. Случались недоразумения. Некоторые мирные жители, спасаясь от разбойников, наивно пытались найти убежище на Афоне. Турки же принимали их за самих разбойников и частью убивали. Частью продавали в рабство.
Среди пиратов особенно прославилась одна четверка. Состав ее любопытен. Трое из них Чакал, Кулакита, Парномус (греч. беззаконный) назывались капитанами, а четвертый, предводитель джентельменов удачи, был монахом из карейской кельи, принадлежащей Святопавловскому монастырю. Турки никак не могли справиться с этими разбойниками. И пошли на мирные переговоры. Оставив пятерых турок в качестве заложников у разбойников, пригласили главарей в Кутлумуш к главному турецкому чиновнику. Разбойники явились. Чиновник стал убеждать их бросить свое дело, объясняя, что у турок нет большого желания пребывать на Афоне и гоняться за ними вместо того, чтобы жить дома и заниматься хозяйством. Выслушав это увещевание, разбойники все равно стали продолжать свои занятия. В том числе и монах. Иноки всеми средствами убеждали его обратиться к молитвам и посту, а не разбою, но он не желал их слушать, пока с ним не произошел случай, вразумивший его. Однажды разбойники отдыхали в одном из своих убежищ. Надо сказать, что порох они хранили особым способом: в высушенных дынях, предварительно очищенных от сердцевины. Один из разбойников, балуясь, тыкал шомполом в одну из дынь. Порох взорвался, но никому не причинил вреда, только ружье одного из разбойников неожиданно выстрелило и ранило в плечо злополучного монаха.. Рана была легкой и монах быстро поправился, но через некоторое время оставил свое не монашеское делание, приняв это случай за Божие указание. Он вернулся в свою келью и через некоторое время умер в покаянии.