Может, он как в воду-то и глядел.
Сане вообще не везло, особенности его внешности были таковы, что он выглядел, как с глубокого похмелья. Если он попадался на построении на глаза нашему любимому начальнику училища Парфенову, тот сразу восклицал удивленно Кирсанов, ты опять пьяный? Шутил тот, понятное дело.
Как мы ошибались!
Про полковника Андриенко скажу особо. Его, да и многих других офицеров училища, мы знали, конечно, очень поверхностно. Он, как начальник штаба училища, был для нас строгим солдафоном. Но, как-то раз, бреду по училищу, горем убитый, ведь остался шкрабом в Калманке. Гляжу, свет в кабинете Андриенки горит. Дай, думаю, зайду, по жалюсь на судьбу злодейку. Зашел, и так мы с ним здорово, душевно посидели, поговорили на совершенно разные темы. и он открылся мне совсем другим, отличным от моих стереотипных представлений, человеком. В 2007 году, на встрече в училище, он гулял в ресторане с нашим курсом, тоже все было классно. А потом умер. Так жалко, слов нет.
Кто наш лучший друг?
Начфизом училища был майор Павлюк. Про него мы говорили «Наш лучший друг майор Павлюк!».
Бывший боксер, был он высок ростом, голос имел густой, басовитый и, почему-то, мог рассказывать про самого себя смешные, в принципе, вещи, не задумываясь об этом.
Например, построив нас перед физо в шеренгу, начинал вспоминать: «Когда я был молодым, я п дил весь Приморский край! Раньше я бегал тренироваться днем, но, когда на меня мамаши стали показывать пальцем и говорить своим детям смотри, вон бежит Павлюк! я стал бегать ночью. И вот как-то раз бегу, а мне в лицо кто-то фонариком светит. Я и говорю светите, светите, ща как засвечу! А они бежим, это же Павлюк!!!!!!! А я вдогонку бегите, бегите, догоню убью!!»
Однажды собирались пойти на лыжах, ну и кто-то матюгнулся на те «дрова», что лыжами в училище назывались. Павлюк тут же всех в шеренгу выстроил, и строго, грозно, свирепо даже так, спрашивает «Товарищи курсанты, КТО сказал НА Х..!?
Глаза у него были навыкат, лицо и лысая голова всегда красные, как помидор. Втихаря мы называли его «голова зал. па».
Однажды мы с Казиком решили срезать путь в УЛО и побежали через стадион, что категорически запрещалось. И надо же такому быть навстречу со стороны УЛО шествует Павлюк, а мы как раз посреди стадиона бежим, и, ни скрыться, ни отпереться уже нельзя. Подходит он, такой здоровый, как линкор, и грозно орет на нас оттуда, сверху, не разбираясь товарищи курсанты!! Я вас арестовываю!!
Ну, всё, думаю, сейчас отсюда и прямиком на «губу»! Или, что намного опаснее даст своим кулачищем по кумполу! Но он продолжил идите и доложите об этом своему начальнику курса!
Ага! Щас! Конечно, доложили! Аж три раза!
Подняли рано морозным зимним утром все курсы по тревоге. Бежать надо аж в 25-й городок. Наш курс стоит возле КПП, пар от дыхания висит над строем. Со стороны общежития быстрым шагом разрезает нашу толпу, как крейсер волны на полном ходу, Павлюк, с тревожным чемоданчиком в руках. И тут Оскирыч, подражая его голосу, говорит басом «товарищи курсанты, КТО сказал НА Х..!?» На что «крейсер» бросает на ходу, даже не обернувшись и не посмотрев, кто же это сказал дать бы тебе по голове, дур-р-рак! И исчез в дверях штаба!
Будучи инструктором в Камне, пришел я на городской пляж, а там загорает Павлюк. И что-то мы опять, как с Андриенко, разговорились по душам, и опять открылся совсем другой человек для меня, со своими горестями и проблемами.
О тех, кто ушел первым
Были на курсе два брата Меджидовы. И ведь поступили парни, а потом отказались учиться, пояснив, что плохо понимают по-русски и науки всякие не осиливают. Были они, зато, хорошими барабанщиками и постоянно стучали в барабаны на построениях курса, когда мы шлепали по плацу мимо них.
Был в нашей роте молдаванин Мишка Лазарюк. Буна сэра, буне деменяцу! Хороший был парень, совершенно бесконфликтный, безобидный. Летать у него не получалось. Мы уехали на полеты на третьем курсе, а он остался в училище. Не знаю, каким образом, но ему было обещано командованием, что его оставят на второй год на лётную практику на Элке. Пошел в караул, сел у стенки и застрелился.
Петька Павленко, маленький, косолапый, шустрый и настырный, черт. Как-то на лекциях, шутя, ткнул меня маленьким перочинным ножичком в руку и попал как раз в сгиб локтя, где тонкая кожа. Тогда в санчасти я впервые увидел, как работают синеватые сухожилия в суставе. Списали Петьку в Алейске.
Вовка Годлевский, наилепший друг Казика в то время. Как пойдет врача перед полетами проходить, так давление 200 220, как в гидросистеме. Мы так и звали его «гидронасос». Списали Вовку в Алейске.
Казик, Казик! Попал в транспортную авиацию на восток, сначала в Завитую, потом еще куда-то. Когда я дембельнулся, то нашел его в Барнауле, бывал дома пару раз. У него были проблемы психологического плана, что-то с женой в неладах, что-то в быту, что-то по работе, переживания по поводу ухода из авиации, в общем, жизнь не сложилась. Когда мы собирались на 30-летие училища, Лешка Ходебко ходил к нему в гости.