А вот дальше идут более сложные вопросы. Что если зачинать экстракорпорально от мужа? В любом случае это компромисс, именно потому что в пробирке. Но что-нибудь ещё ограничивает или не ограничивает человека, как вы думаете?
Меня смущает то, что в этом процессе получается не один зародыш. Обычно женщине подсаживают несколько эмбрионов, часть которых потом приходится уничтожать.
Да, это важный фактор. С другой стороны, он почти естественен.
Как быть с волей Божьей? Дается ли она на это?
Подождите, подождите. Сразу с волей Божьей здесь не решишь. Если мы так будем рассуждать, мы тут же придём к тому, что никакие таблетки вообще не нужны и лечиться надо только по принципу: умрёшь так умрёшь. Как говорят в народе: живи, не тужи, помрёшь не убыток. Как получится, так и получится. Мы с вами от этого взгляда далеки. К слову говоря, я встречал таких людей, особенно в монастырях, которые принципиально отказывались лечиться. Именно потому, что это не естественно, даже если используются травы, а не химия, всё равно не естественно
То есть в таком оплодотворении может присутствовать момент медицинского восстановления возможностей?
Да, весь вопрос в том, может человек действовать синергически, как бы помогать исполнению замыслов Божьих, или не может? Мы с вами с общих антропологических позиций обычно считаем, что может и, более того, должен. Но вопрос где здесь грань между возможным и невозможным.
Г. Муравник. Один французский врач XVII в. говорил: «Я лечил, а Бог вылечил».
О. Георгий. Правильно, и ап. Павел точно так же говорил: «Один насадил, другой поливал, а Господь всё взрастил». Но всё-таки кто-то же насадил и кто-то поливал. Ап. Павел эти вещи понимал хорошо, хотя иногда и противоречиво, а может быть, антиномично: трудно понять, где кончается одно и начинается другое.
Здесь вопрос веры и доверия. У нас нет объективных критериев для того, чтобы в случае, когда у людей нет выхода, сказать, что экстракорпоральное зачатие, т. е. зачатие в пробирке, однозначно грех. Объективных критериев у нас нет, поэтому «по вере вашей будет вам». Это примерно так же, как с контрацепцией. Вот тоже пример био-этической проблемы. Протестанты, как правило, всё разрешают; католики, как правило, ничего не разрешают; православные говорят, что что-то можно, а чего-то нельзя.
Куда кривая вывезет.
Нет, не «куда кривая вывезет». Вы меня простите, так это понимать не надо, потому что это будет неправдой. В жизни, может быть, это иногда и бывает правдой, но в жизни и у протестантов, и у католиков тоже много чего бывает. Мы публиковали в «Православной общине» соответствующую статью по биоэтике митрополита Виленского и Литовского Хризостома (Мартишкина)[3]. Если не читали, то почитайте. Об этом очень хорошо и мудро писал митр. Антоний Сурожский. Он как раз показывал, почему мы не разделяем католический взгляд и почему не можем согласиться в этих вопросах с протестантами. Мне кажется, что это правильно, всё-таки все крайности плохи. Именно из общих соображений можно прийти к любой крайности. Можно сделать акцент, скажем, на том, что всё должно быть только естественно, и тогда мы должны будем всё отрицать. А если мы скажем, что всё должно быть во благо человека, ради его любви, то мы сразу придём к противоположному, протестантскому, выводу. Попробуйте-ка бороться с такой аргументацией, что с одной, что с другой, и у вас ничего не получится, потому что какая-то своя правда есть и в том, и в другом взгляде.
Надо понимать, что ЭКО это компромисс, а с компромиссами надо быть очень осторожными. Компромисс, как мы с вами обычно говорим, находится на грани добра и зла: это и не то, что добро, но ещё и не совсем то, что можно прямо назвать злом и грехом. Значит, должны быть какие-то дополнительные внутренние основания, внутренние критерии, чтобы решать так или иначе. Повторяю, здесь уже нет объективных критериев, есть только связанные с вашей верой и с вашей чуткостью ко всем нюансам ситуации. Эти ситуации бывают разными, и я бы решал вопрос по-разному в разных случаях. Иногда я бы явно не рекомендовал этого делать, потому что надо учитывать возраст, возможности воспитания ребенка, мотивы, причины, то, почему вдруг обычное нормальное оплодотворение стало невозможным. Я бы всё это вместе взвесил и только тогда что-то сказал, и то не в повелительном наклонении, а в рекомендательном ключе, оставляя решение на совести самого человека в соответствии с силой его веры и надежды на Бога.
Мне не однажды, например, приходилось встречаться с людьми, у которых очень долго не было детей. Сами знаете, как это часто сейчас бывает: нет и нет, год, и два, и пять, и десять. Кажется, что уже всё, это бесплодие. Супруги меня просили помолиться, мы вместе помолились, и пошли детки. У одних сейчас трое детей, у других двое, а до того в течение тринадцати лет не было ни одного и даже не предвиделось. Вы все понимаете, что это значит для супругов. А откуда известно, что повлияло на результат? Когда мы молились, мы действовали по вере, мы не говорили: «Пойдите, сделайте всё для экстракорпорального оплодотворения». Мы не можем приказывать Господу Богу, как золотой рыбке: «По щучьему велению, по моему хотению сделай так-то и так-то». Это не сказка.