Я не буду сейчас развивать с вами дискуссию. Но такой критерий оценки никуда не годится. Мы обсудим это позже. Заведующая повернулась к новому учителю. Что там насчёт двух девиц, устроивших наводнение?
Родителям я ещё не дозвонился начал Озеров.
Стоп-стоп, Кирилл Петрович. Что значит не дозвонились? Потоп случился два дня назад, мало того, что вы на день позже пришли знакомиться с порученным вам классом
«Только не оправдывайся, парень, это будет ошибкой», подумал Штыгин.
Он взглянул на молодого человека, худого, спокойного, положившего локти на стол и кивающего на голос завуча.
«Слушает. То ли ещё недостаточно её знает, то ли хорошо воспитан. Излишне хорошо».
Что это за девочки? Что вам о них известно?
Не очень много. Вы же знаете, что я здесь недавно.
Пора включаться в режим. Как они учатся?
Озеров горько усмехнулся и показал какую-то бумагу. Завуч заёрзала в кресле:
Подайте очки, Роман Андреевич! Вон они, возле карандашей. Хм Круглые отличницы? задумчиво произнесла Маргарита Генриховна, глядя в бумажку, если бы я знала Ну, это многое меняет. Урона они не нанесли К тому же после моего визита они должны были многое понять
Оценки тут совсем ни при чём, Озеров пытался подобрать нужные слова. Да, конечно, Кулакова и Карманова признались сами До них дошло. Но я не исключаю, что будет нечто новое в том же роде
Оценки тут совсем ни при чём, Озеров пытался подобрать нужные слова. Да, конечно, Кулакова и Карманова признались сами До них дошло. Но я не исключаю, что будет нечто новое в том же роде
Маргарита Генриховна собралась возразить. Но в кабинет вошла секретарь и быстро шёпотом произнесла:
Звонят из района, срочно.
Завуч пулей вылетела за дверь, бросив на ходу:
Никуда не уходите. Особенно вы, Роман Андреевич!
Посидели в благословенной тишине.
Ну и как оно? поинтересовался Штыгин.
Потопы и драки, ответил Кирилл, оперев голову на ладонь и слабо улыбнувшись.
«Ещё совсем юный, подумал Штыгин, глядя на него. Они послушают мужчину, но не станут слушать мальчика».
После армии я думал, что стал взрослым, признался Роман Андреевич, а повидал я там всякого, уж поверь. Но работа в школе малость изменила мои взгляды. Это понимаешь не сразу, а день за днём, год за годом. Ребятки шлифуют так, как не сможет ни один прапорщик. Так что будет несладко. Но есть у меня одно верное средство. В зале я вешаю боксёрскую грушу. Иногда здорово помогает. Так что если понадобится лекарство приходи.
Думаю, не понадобится, смутился Озеров. Но за предложение спасибо. Пока всё это лишь небольшие проблемы
Небольшие проблемы? Только не в школе. Здесь не бывает маленьких трагедий. Они такими, может быть, кажутся. Кто из них будет президентом, кто разработчиком нового оружия или искусственного интеллекта, кто дипломатом? Кем бы они ни стали, в какую бы важную броню ни вырядились, какой бы галстук ни надели, школьные годы так глубоко отпечатаются в каждом, что они не смогут не вернуться к опыту самых больших страхов и радостей. Посмотри, сколько профессий, сколько сильных мира сего, сколько упавших на самое дно и всех связывает одно: школа. Не политика, не мировые финансы, не торговля, а одинаково лихое для всех детство в стенах общеобразовательных учреждений. Видишь ли, это невежды говорят: «мальчишки подрались». Но клянусь тебе, любой человек помнит каждую свою школьную драку всю жизнь. Её исход. Если, конечно, его не очень сильно били по голове.
Озеров нахмурился:
Я тоже думал о чём-то подобном. Совсем недавно.
Штыгин отодвинул в сторону журнал и оперся здоровой рукой на стол:
Взрослые слепы. Они бродят в темноте. Детские психологи! Ха! Думаешь, они знают детей? Нет, а почему? Им не угнаться за мыслью ребёнка. Взрослые это замедленные дети. Они увеличились в размерах, стали малоподвижными, потеряли интерес к безудержному веселью, покрылись коростой важности и защитили себя правилами, законами и принципами, которые отяжелили их души, как ржавые доспехи, обезопасили их от всего нового, неизвестного и потому страшного. Конечно же, дети и подростки не выживут без законов взрослых и порядка, причём не оттого, что мир жесток, а прежде всего потому, что не смогут защитить себя от самих себя. Они объедятся сладкого или расшибутся на первой попавшейся «тарзанке». Но если откровенно: раз уж мы говорим детям, что они нас поймут, когда станут взрослыми, тогда разумно и то, что мы обязаны быть как дети, чтобы понять их.
Штыгин откинулся на спинку кресла и с шумом вдохнул воздух после длинного монолога.
Потому я думаю, что хорошо, когда в школу идут молодые, он указал на Озерова пальцем. Ты здесь очень пригодишься. Ты нужен здесь. Даже таким, как наша Маргарита Генриховна, которая привыкла строчить отчёты на коленке. Но если ты не уверен, что сможешь найти с учениками общий язык
Лицо Романа Андреевича стало волчьим. Озеров сглотнул слюну.
беги отсюда, иначе они размажут тебя по стенке.
В коридоре послышались торопливые шаги.
А вот от неё просто беги, шепнул Штыгин. Собирай вещи и спасайся. Я прикрою.
Молодой человек не заставил просить себя дважды.