Не уважаешь?
Не уважаю.
За неуважение ответишь.
Может, прямо сейчас? поднялся со своего места Кирилл.
Потерпи, с многообещающей злостью ухмыльнулся Крученый.
Примерно через час после этой стычки с Крученым к Кириллу подошел Бегемот, и молча ударил его своей тяжелой ладонью по шее. Между ними произошла драка. Еще через час Кирилла спровоцировал на такую же беспричинную драку Кувалда. Бегемот тем временем перешептывался с лысым здоровяком по кличке «Котовский», и Кирилл уже понял, с кем ему придется драться в следующий раз. В течение трех суток Кирилл был втянут в драку с каждым из сокамерников, кроме закулисного организатора всей этой кутерьмы Крученого. Тот с затаенным злорадством наблюдал за избиениями Кирилла из своего угла, и, источая флюиды ненависти, готовил какую-то главную пакость.
Кровожадное чудовище с ядовитой слюной неотвратимо надвигалось на Кирилла
Глава 2
Дни избиений завершались ночами бессонницы. Едва Кирилл забывался в сонливом дурмане, как кто-нибудь из сменявших друг друга у его изголовья сокамерников начинал трясти его:
Слышь, Чумной! У тебя курево есть? А хлеб? А сало?
И так всю ночь напролет.
После двух бессонных для Кирилла ночей и трех дней избиений настала, наконец, третья ночь. Дежурных коломутчиков к нему в эту ночь не приставили, и Кирилл, будто в пропасть провалился в беспамятство.
Когда все сокамерники уснули, со своего ложа бесшумно соскользнул Крученый. Он выждал час своей мести Чумному. Он единственный, кто не вступал с Чумным в драку. Значит, у него нет явного мотива для расправы.
Крученый растерялся, не обнаружив Чумного на его обычном месте.
Куда он, сука, заныкался? лихорадочно думал Крученый, внимательно всматриваясь в спящих в поисках Чумного.
Куда он, сука, заныкался?! кинулся Крученый к своим подручным, Бегемоту и Кувалде.
Через несколько минут все сокамерники были подняты на ноги. Все искали Чумного, но тот будто в пропасть какую-то провалился.
Мистика, да и только!
Все еще более удивились, когда на утренней поверке о Чумном не вспомнили. Будто бы он и не значился в списочном составе содержащихся в этой камере. Новенького на его место не помещали. Сокамерники поглядывали на место Чумного с необъяснимым суеверным беспокойством, угадывая во всех этих странностях какую-то чертовщину. Так в непонятности и тревоге прошли для них три дня и две ночи. А на третью ночь, когда Крученый переместился во сне в какую-то иную реальность, в дверь их камеры стало ломиться что-то, вселяющее неописуемый ужас. Тяжелая кованая дверь камеры все сильнее гнулась и сотрясалась под мощными ударами снаружи. Наконец, она сорвалась с петель и отлетела к дальней стене. Чудовище вползло в камеру, увидело застывшего от страха Крученого, и его злобный рев смешался с истерическими воплями:
Когда все сокамерники уснули, со своего ложа бесшумно соскользнул Крученый. Он выждал час своей мести Чумному. Он единственный, кто не вступал с Чумным в драку. Значит, у него нет явного мотива для расправы.
Крученый растерялся, не обнаружив Чумного на его обычном месте.
Куда он, сука, заныкался? лихорадочно думал Крученый, внимательно всматриваясь в спящих в поисках Чумного.
Куда он, сука, заныкался?! кинулся Крученый к своим подручным, Бегемоту и Кувалде.
Через несколько минут все сокамерники были подняты на ноги. Все искали Чумного, но тот будто в пропасть какую-то провалился.
Мистика, да и только!
Все еще более удивились, когда на утренней поверке о Чумном не вспомнили. Будто бы он и не значился в списочном составе содержащихся в этой камере. Новенького на его место не помещали. Сокамерники поглядывали на место Чумного с необъяснимым суеверным беспокойством, угадывая во всех этих странностях какую-то чертовщину. Так в непонятности и тревоге прошли для них три дня и две ночи. А на третью ночь, когда Крученый переместился во сне в какую-то иную реальность, в дверь их камеры стало ломиться что-то, вселяющее неописуемый ужас. Тяжелая кованая дверь камеры все сильнее гнулась и сотрясалась под мощными ударами снаружи. Наконец, она сорвалась с петель и отлетела к дальней стене. Чудовище вползло в камеру, увидело застывшего от страха Крученого, и его злобный рев смешался с истерическими воплями:
Дежурный!! Убери отсюда Чумного!! Он всю нашу хату перегрызет!!!
Генералиссимус и маршал
(картины, ускользающие от понимания)
Кайтесь! Ибо конец уже близок! резко выкрикивал юродивый, грозно сверкая очами и потрясая перстом.
Отшельник стоически усмирял свою плоть постом и взлелеивал веру умной, горячей молитвой. В коротких промежутках между долгими часами непрерывного молитвенного бдения он забывался в легкой полудреме. И тогда на него нисходило понимание тайн, недоступное простым смертным. Но иногда это были незавершенные обрывки тайных знаний, которые много позже выстраивались в единственно верном и абсолютно ином направлении.
Конец близок!
Отшельник чувствовал это и в своих тонких снах часто видел хаотичные картины, перекликающиеся с этими ощущениями. В хаотичных картинах тех снов он не искал ответов. Но они были такой же частью его самосознания, как и крупицы истины, дарованные ему через озарения.