Кирилл! Я пришла!
Прелюдия
Чай, кофе?
I need large whiskey! Шучу! A small cup of coffee, without milk but with two spoons of sugar, please, sir!12
OK! Ledy! А, как насчет бутерброда с маслом? С лососиной, слегка подкопченной what about red caviar black caviar?13
Oh, sir Then Champagne Veuve Clicquot14
Sì, signore!15
У Вики широко открылись, и без того огромные глаза. Запорхали натурально длинные и пушистые ресницы. Под натуральными «ниточками» «неземной красоты» изгибами, бровями. Когда прямо перед ней возник круглый из красного дерева столик с резными ножками. На дубовых салфетках, которого стояли два, изящных бокала, серебряное ведерко, во льду которого прохлаждалась бутылка VeuveClicquot! А, на красных розетках была черная и красная caviar. «Мое Красное и Черное здесь!» Констатировала Вика. А, также две чашечки для кофе из тончайшего японского фарфора и такой же кофейник, сахарница, и две серебряных чайных ложечки.
Почти во всех романах Гарольда Робинса, влюбленные, долго to make the love16, взбадривают себя шампанским и красной икрой
А, что мешает нам с тобой, прекрасная незнакомка, тоже попробовать?
Икру и шампанское А, потом любовь?
Зачем откладывать любовь «на потом»?
А, как тогда, Кирилл?
Да, сразу все!
Вика, было, открыла рот, чтобы что-то сказать, как почувствовала, что что-то толкнуло ее в нижнюю треть «неземной красоты» длинных ног, сзади. Да, так, что устоять она не смогла, и плюхнулась на что-то мягкое, обволакивающее ее бедра. Но, не удержалась, и упала навзничь!
Ну, Кирилл, ты меня поражаешь! Сказала она, поднимаясь и усаживаясь поудобнее в красное кресло из тончайшей кожи австралийских кенгуру.
Правильнее было бы, если бы ты, Вика, сказала, что я тебя обожаю!
Ладно, разливай шампань-вино и внимательно меня слушай, не возражая!..
Ни, ни! Весь во внимании, my darling baby!17
Вика изящно взяла изящной работы бокал, изящно наполненный Кириллом шампань-вином вдовушки Клико, слегка оттопырив мизинчик «неземной красоты» левой кисти, «неземной красоты». И, поднимая с дубовой салфетки из тарелочки тончайшего белого японского фарфора, бутерброд с икрой Тихоокеанского лосося семужного посола. Слегка надкусив его зубками-жемчужинами, из того же Тихого или Великого Океана, самого большого Океана в мире, начала свое повествование о причине, цели и задачах, с которыми она пожаловала без приглашения.
Сознавая, что в этом доме, при отсутствии хозяйки, она всегда и, даже очень, желанна, Вика полностью, расслабилась!
Рассказ неоднократно на мгновения прерывался, ибо красавица пила шампань-вино вдовушки Клико, беззвучно его глотая. Кирилл слушал, любуясь лебединой шеей Вики, и легкими движениями внутри нее божественного напитка. Сам держал в застывшей руке начинающий теплеть фужер, содержимое которого перестало пениться и искриться
Вика была и по линии мамы, и по линии папы из древних и лучших русских фамилий, сразу принявших Советскую Власть. Прапрадед воевал в Красной Армии. В бою судьба его свела с близким другом, белым офицером, которого он убил в честном поединке на лошадях и на саблях. После чего застрелился. Но прапрабабушка уже была беременна бабушкой, и успешно родила ее. Прабабушка вышла замуж опять же за красного офицера, из древней русской семьи военных аристократов. Он был пограничником и погиб 23 июня в неравном бою с гитлеровцами. О, чем прабабушка узнала только в конце войны. Всю войну его ждала.
Все ее предки, по обеим линиям, были чертовски красивы! Бабушка родилась в день, когда убили прадедушку. Ее муж тоже из семьи аристократов, умер от рака. Маме было 2 года. Мама родила Вику, когда отец Вики начал гулять и пить. Жили они тогда в Зеленограде, в огромной квартире. Отец Вики работал в «ящике». Запил, после того, как «ящик» разобрали по частям. Мама также запила. Пила, закрывшись в квартире, только джин-тоник. Она попала под последнюю электричку, пьяная, рано утром. Часа два лежала, купаясь в собственной крови и без ног. Как потом рассказал судебно-медицинский эксперт. Никого не было, у электричек был перерыв, поезда также не ходили в это время. Отец похоронил маму, поставил ей огромный деревянный крест, который сделал собственными руками, и повесился. Бабушка, приехала из Харькова. Похоронили сначала маму, а, вскоре и папу. Бабушка продала квартиру в Харькове, ибо Украина стала самостоятельным государством. Забрала пятилетнюю Вику и уехала в Абрикосово, где купила квартиру. Цены квартир были почти одинаковыми. Харьковская квартира стоила немного дешевле, ибо русские Харьков толпами покидали. Родных у нее с бабушкой никого нет
Все ее предки, по обеим линиям, были чертовски красивы! Бабушка родилась в день, когда убили прадедушку. Ее муж тоже из семьи аристократов, умер от рака. Маме было 2 года. Мама родила Вику, когда отец Вики начал гулять и пить. Жили они тогда в Зеленограде, в огромной квартире. Отец Вики работал в «ящике». Запил, после того, как «ящик» разобрали по частям. Мама также запила. Пила, закрывшись в квартире, только джин-тоник. Она попала под последнюю электричку, пьяная, рано утром. Часа два лежала, купаясь в собственной крови и без ног. Как потом рассказал судебно-медицинский эксперт. Никого не было, у электричек был перерыв, поезда также не ходили в это время. Отец похоронил маму, поставил ей огромный деревянный крест, который сделал собственными руками, и повесился. Бабушка, приехала из Харькова. Похоронили сначала маму, а, вскоре и папу. Бабушка продала квартиру в Харькове, ибо Украина стала самостоятельным государством. Забрала пятилетнюю Вику и уехала в Абрикосово, где купила квартиру. Цены квартир были почти одинаковыми. Харьковская квартира стоила немного дешевле, ибо русские Харьков толпами покидали. Родных у нее с бабушкой никого нет