Андрей Драгунов - Заводь. Стихотворения стр 2.

Вычёркиваю жизнь, как год назад,
когда в отдельном номере ждал смерти,
или тебя Дождливый Волгоград
был распечатан, как письмо в конверте,
мои присутствием До первого глотка
холодной водки  всё казалось правдой,
но друг сказал, что жизнь  не коротка
тетрадка с ручкой оказались рядом 
и всё закончилось Май  месяц добрых дел 
я переехал, ты осталась с мамой
Казалось бы  всё так, как я хотел
но волгоградский дождь, как телеграмма,
отстукивает Я в свой телескоп
разглядываю твой далёкий берег 
сам Одиссей бы различить не смог
в той части света непотребный север,
или его окрестности следы 
не различимы, как твоя улыбка
Любимая, прости  я  только  ты
и в этом, видимо, была моя ошибка.

Чемодан  не повод куда-то ехать.
Сложишь рубашки  и снова смяты
как какие-то тряпки Земные вехи 
так несуразны и непонятны,
будто бы это  какой-то умысел,
вымысел, бред, или просто  нелепица
Дождь непрестанно коверкает улицу,
где фонари  даже  больше не светятся
только зрачки обесточенных лампочек,
только пустые трамвайные борозды
и без влюблённых садовые лавочки
может быть  рано, а может быть  поздно им!
В этом весь смысл пустого отчаянья 
смятые простыни, пододеяльники
без чемодана карета отчалила 
скорая помощь увозит печальника.

и никто ничего не хотел сказать,
так как молчание  тоже слово 
веское важное, твою мать!.. 
ибо пока не найти другого 
высказанного!..  чтобы понять, простить
или, по крайней мере  услышать
чтобы старуха сплела свою нить 
вязкими пальцами шёпотом, тише 
от посторонних, кого спасти 
вряд ли удастся  короткие ночи
разве что спрятать  опять  в горсти 
до воскресения  так, между прочим 
сказанным, чтобы, избави Бог!.. 
не получилось, как раньше, с Сыном
Вот тебе, миленький мой, порог
вот тебе крест вот тебе осина.

Играет джаз!
Пустой каприз.
Второй этаж 
не вверх, а вниз
Наигрывает чёрный Чарльз,
как будто бы в последний раз
меж клавишами спёртый крик 
Прости старик!

и мы опять сойдём с тобой с ума,
чтобы ещё на месяц не расстаться
в пределах комнаты. Трамвай, кровать, сума
и крики провожающих со станции,
и перебой натруженных колёс 
под пересчёт молчащих светофоров
и шёпотом не заданный вопрос 
в который раз, теперь уже  в который
чтобы не знать неправильный ответ,
и не страдать потом в непониманье 
от сказанного. Вымолвленный бред 
в двух-трёх словах  не добавляет знанье
тем более в пять пятьдесят утра,
когда у времени последняя возможность 
оставить всё, как есть крик со двора 
отчаянный и потому не сложный.

Соловей заливается, будто бы в первый раз,
у меня за окном, где-то в лесу напротив
спетая песня  восторженная  сейчас 
точно «винил» прославленного Паваротти 
сквозь шипение листьев Яичница на плите,
лай соседской собаки, соседский же громкий голос 
не воспетая в песне женщина  тень в реке 
говорит на кухне про чью-то болезнь и совесть,
но неразборчиво. Громче собачий лай.
Простыни хлопают  сушатся на балконе,
будто оркестру кто-то сказал  Играй!.. 
но дирижёр отсутствует. Кто-то стонет,
но не понятно только  с какой стороны 
песнь соловьиная перебивает стоны
вкупе с собачим лаем Слова длинны,
но бесполезны кухонные разговоры 
под перешип яичницы и листвы 
как говорлив пейзаж за оконным краем
как бесконечны крашенные стволы 
белой извёсткой С облаком  не сличаем 
этот пейзаж за выкрашенным окном,
ибо  всегда на месте  ни строчки мимо 
держится длинной ниткой за мой балкон
и не торопится больше стать пилигримом 
переселенцем из этих знакомых мест
видишь, порой, заснеженную дорогу
и понимаешь, что навсегда ты здесь 
слушать пластинку утреннюю  от Бога!

Ракушка рассыпается, как халва,
в скрюченных пальцах  только её осколки 
грязные стёклышки прошлого  сквозь слова
воспоминаний Тонкие, хрупкие, ломкие.
Ссыпанные, бесформенные  на дно 
мелкой ладони  в складки недлинной жизни
Выглядит всё бессмысленно и смешно 
окаменевшие тысячелетия  мимо,
не приходя в сознание Сад камней,
вырубленных деревьев, глухих заборов
Будет ли время вспомнить ещё о ней,
той, которая рядом была, которой 
не безразличны ракушка и халва,
текст из учебника про торжество прогресса
и недоверие к жизни, что так мала,
не различима  долго  из этого места
Рядом с ракушкой выбеленный песок 
мелкое время, высыпанное на берег
с косточкой рыбьей, свой пережившей срок 
дольше обычного  в это никто не верил.

Старый и пьяный сторож у входа в дом,
в мятой рубашке, в брюках не по размеру 
пробует что-нибудь мне рассказать о том,
кто не вернулся ночью, как я, к примеру
и говорит так долго  уже светло,
и облака все сдали ночную смену
из дома напротив пахнет уже молоком
новые школьники ищут себе замену 
для выпускного вечера Школьный бал 
как вариант счастливого  в прошлом  детства
красные шарики и пузырьков бокал,
и предложение в школьном саду раздеться,
чтобы стать взрослым и выпустить первый пар,
как через форточку выдохнуть сигарету
Это ли вечером думал, когда искал
путь  через улицу к дому  в обнимку с ветром!