Раскаиваюсь. Чем могу помочь?
— Вам звонят по телефону. Кажется, мужчина по имени Эл Темплтон. Я могу переключить его на вас, если желаете. Или сказать ему, что вы уже ушли.
Эл Темплтон, владелец и управляющий той харчевни, куда весь учительский состав ЛСШ, кроме вашего покорного слуги, отказывался ходить. Даже чтимый заведующий моим факультетом — который старался говорить наподобие какого-то декана из Кембриджа и уже приближался к пенсионному возрасту, — так даже тот называл тамошнее фирменное блюдо не «Знаменитым фетбургером Эла», а «Знаменитым котбургером Эла».
«Понятно, что это не настоящий кот,— говорили люди, — или совсем не кот, но и говядиной оно быть не может за каких-то доллар девятнадцать центов».
— Джейк, вы там не заснули, уважаемый?
— Да нет, вовсе нет, — недоумевая, к чему это Элу надумалось звонить по телефону мне в школу. Зачем он вообще мне звонит по телефону, наконец? Отношения у нас с ним были сугубо повар-клиент. Я ценил его еду, а он мою к ней благосклонность. — Давайте, переключайте его сюда.
— А почему вы, кстати, все еще там?
— Занимаюсь самобичеванием.
— Ооо! — пропела Глория, и я вообразил себе, как затрепетали ее длинные ресницы. — Мне так нравится, когда вы говорите что-то грубое. Подождите, сейчас зазвенит звонок.
Она отключилась. Зазвонил телефонный аппарат внутренней линии, и я поднял трубку.
— Джейк? Это ты, друг?
Сначала я подумал, что Глория, наверное, неправильно расслышала имя. Этот голос не мог принадлежать Элу. Даже самая тяжелая в мире простуда не могла бы привести к такой хрипоте.
— Кто это?
— Эл Темплтон,или она тебе не сказала? Боже, музыка, пока ожидаешь соединение, это такое дерьмо. Что случилось с Конни Френсис?
Он громко зашелся таким хриплым кашлем, что я вынужден был немного отодвинуть подальше трубку.
— Голос у тебя словно гриппозный.
Он рассмеялся, не переставая при этом кашлять. Комбинация была довольно ужасной.
— Немного есть, конечно.
— Наверное, тебя быстро накрыло.
Я был у него только вчера, раненько поужинал. Здоровенный бифштекс с жареным картофелем и молочный шейк с клубникой. Я считаю, что для мужчины, который живет сам, важно питаться всеми профилирующими группами продуктов.
— Можно сказать, и так. А можно сказать, это заняло какое-то время. Как не скажи, все правильно.
Я не знал, что на это ответить. Мы часто говорили с Элом за последние семь-восемь лет, на протяжении которых я ходил в его харчевню, и он бывал странным — например, упрямо называл «Патриотов Новой Англии» «Бостонскими патриотами» или говорил о Теде Вильямсе, как о «другане», которого он лично знал, — но никогда у меня не случалось с ним разговора, более странного, чем этот.
— Джейк, мне надо с тобой увидеться. Это важно.
— Могу ли я спросить…
— Я готов к тому, что у тебя возникнет много вопросов, и я на них отвечу, но не по телефону.
У меня были сомнения, что уж так много ответов он сможет мне предоставить, прежде чем у него совсем пропадет голос, но пообещал, что приду через час, а то и раньше.
— Благодарю. Если сможешь, постарайся пораньше. Время, как это говорят, является существенно важным.
И он отключился, также внезапно, даже не попрощавшись.
Я обработал еще пару сочинений моих отличников, в стопке их оставалось еще четыре, но читать дальше было напрасным делом. У меня пропал драйв. Я смел остатки со стола в портфель и пошел. У меня промелькнула мысль, не подняться ли наверх в офис, чтобы пожелать Глории хорошего лета, но я ее откинул. Она будет оставаться здесь еще целую неделю, будет закрывать документацию по очередному учебному году, а я собирался прийти сюда вновь в понедельник, чтобы почистить буфетный шкафчик, — такое сам себе дал обещание.