В психиатрическую больницу мы еще вернемся, сейчас поговорим за преступный элемент. Конечно, сам я не мог общаться с высокими преставителями криминалитета. Не знал и не видел я крупных подпольных бизнесменов, про воровскую «Гвардию» в Грузии только слышал рассказы, но вот воров в законе видел я не единожды, на воровской малине бывал еще юнцом, с урками здоровался. Бабушка моя Евдокия Федоровна жила в Большевитском переулке, бывшем Гусеве, в маленькой комнатке с дровяным отоплением. Окно, выходившее во двор, было самым верхом своим на уровне земли. А вообще было это строение двухэтажным деревянным домом. Так что жила бабушка в подвале. Темная лестница вела вниз. После открытой двери длинный коридор с освещением из одной лампы, двери налево и направо. В конце коридора кухня, она же место постирушек, поскольку стояла в ней ванна, правда, абсолютно ржавая и вся в сколах. Был в коридоре и туалет на одно очко в страшного вида пенальной комнате размером метр на метр. Рядом с бабушкой была комната моего родного дяди, как и я, Миши. Бабушка жила совместно с тетей моей Зиной, а дядя Миша был женат на Любке и имел двух детей, примерно, моего возраста Витю и Надю Челноковых. Ну, и все остальные были этой же фамилии. В комнате дяди Миши располагалась «малина». Особенностью же семьи Челноковых являлось то, что дядя был «плохоговорящим», жена его и вовсе глухонемой. Все Челноковы умели разговаривать жестами, включая и мою мать, которая до войны даже работала в МУРе переводчицей. Кстати, видел я ранее и ее фото, на котором молодая девушка в характерной косынке находиться вместе с другими на заседании. Подпись на обороте гласила: Заседание комитета ВЛКСМ электролампового завода! Сюрпрайз! Среди глухонемого народа Москвы уркаганов пропорционально было столько же, сколько и среди остального населения. На Сретенке имелся специальный клуб этой категории населения. Сами понимаете, в кино шли фильмы без субтитров, в театры не слыша текста ходить было незачем. Вот и шли либо в цирк, либо в этот клуб. Bорам надо было где-то оттягиваться, приходили в комнату моего дяди поиграть в карты и выпить! Сам дядя уже был «у хозяина» два раза. Сам не воровал, а вместе с группой глухонемых организовал что-то типа артели по выпуску фотооткрыток с целующимися парами, голубками и подписями «Люблю тебя, как ты меня». Делали они и игральные карты с обнаженными фигурами. Иногда сотнями покупались обычные конверты и резиновыми штемпелями тиражировали виньетки целующихся птичек, надписи: Лети с приветом, вернись с ответом. Продавалась продукция артели тоже глухонемыми в подмосковных пригородных поездах. Доход, конечно, был. Но я думаю, доставались дяде крохи. Почти все уходило блатным авторитетам. Как сейчас помню одного из них по кликухе «Тарзан». Под два метра ростом, косая челка на низкий лоб, маленькие глазки. Носил Тарзан необъятный пиджак, широкие «клеши» заправлял в «хромачи» с подвернутым алым отворотом. Было в правом сапоге «перышко» с наборной ручкой. Сам видел, как он доставал ножару и резал кусками закусь перед выпивкой. Всегда ходили с ним два таких же бугая, но это ничему не помешало! Пришло время, и его благополучно зарезали. Из разговора матери с бабушкой, понял я, что дельцы, непожелавшие делить доходы от продаж изопродукции, наняли «говорящих». Уплыл Тарзан. Бабушка даже вздохнула с облегчением. Был урка любовником Любки и в любой момент по-пьяни мог пырануть дядю Мишу. Да и сама Любка не сахар была. Все лицо и голова дяди было в шрамах, как полученных в драках, так и оставленных собственной супругой. Дать суженному по голове бутылкой не было такой уж сложной вещью. «Pазмахнись плечо, раззудись рука. Полетят клочки по закоулочкам!» Пьянки и гулянки в комнате дяди продолжались и после смерти Тарзана. И, конечно, постоянные карточные игры. Вот гитары не было по техническим причинам, карты пожалуйста. Резались «штос», «рамс», «петуха», в «очко». Специалисты все были прямо как Чапаев в известном анекдоте: Василий Иванович! Ты в «очко» можешь? Могу, Петька! A в «буру»? А это куда? Шутка! Игрывали и в «буру». Став взрослее, пытался я обыграть дядю Мишу в картишки. Куда там! Какой талант был разменен по-мелочам! Какая карточная игра без водки? Пили по-черному! Закусь селедка с луком в масле, капуста квашеная, колбаса и сало, курят, запах святых выноси! Все глухонемые, но пытающиеся наряду с разговором руками, что-то произнести. Благо сами не слышат. Босх и Гойя в одном граненом стакане! Kакая же пьянка без драки? Телефона в коридоре нет, соседи попрятались по своим каморкам, драка выплескивается в коридор. Бабушка едва успевает спрятать в свою комнату Витьку с Надькой! Mилицию не вызывали. Самому бежать далеко, да и припомнить потом могут. Просто прятались. Так что преступный мир знал я не понаслышке. Oчень мне такие дела не нравились. Может здесь стоит поискать истоки моей работы в системе МВД? Углубил я и продолжил изучение криминалитета в течении всей жизни, поскольку не украсть то что плохо (а то и хорошо) лежит было для многих проявлением отсутствия житейской сметки. Лозунг: Воруй, Россия! Всего не украдешь! постепенно стал ведущим в жизни советского общества! Проблема, так называемых, «несунов», тех, кто тырил на своих рабочих местах, приобрела общенациональный характер. Если есть масса лозунгов, но нет «Десяти заповедей», то нет места и моральным ограничениям. Bместо «жизнь положи за други твоя.» процветает «умри ты сегодня, а я завтра»! Я давно уже не был восторженным романтиком, когда в конце 60-х пришел на службу в милицию. Однако, я твердо знал, «Вор должен сидеть в тюрьме!» Те, кто забирал у людей честно заработанное, сущие крохи, последнее, не могли рассчитывать на мою снисходительность и сочувствие! «И сказал Христос: Кто обидит малых сих, лучше бы им не родиться! Ибо брошены будут они во внешнюю тьму, и удел их боль и скрежет зубовный!» Я такие убеждения имею до сих пор. Хорошо сказано «Пойду служить в милицию!» Kак это сделать на практике?