Так «капитализация» (отношение постоянного капитала к переменному), которая выделяется у Маркса как параметр, имеющий тенденцию к росту, сама по себе не определяет вектор развития стран или регионов. Например. Для начального периода капитализма творчество не занимало столь большого места в жизни общества, чтобы ввести ее в теорию капитала. Если квалифицированный труд и привлек внимание Маркса, то творчество не удосужилось этого. Иначе «Капитал» пришлось бы переделать. Цену творчества понятием стоимости не определить, и невозможно указать на какую-либо постоянную тенденцию отношения капитал/творческий труд (оно очень низко, например, при создании компьютерных программ).
Если взять в основу разделения стран или регионов ценность товаров, движущихся в обоюдном направлении, а именно: потоки сырого материала из периферии в центр, но производственные средства или готовую продукцию в обратном направлении, то придется одни, даже развитые, страны представить как полупериферию, а другие центрами, в зависимости от типа товара. Почти нормой стали сборки готовой продукции в одних странах, а производство их компонентов (или полуфабрикатов) во множестве иных. Почти из всех стран идут в различных направлениях сырьевые материалы, как и продукты сельского хозяйства (кто, чем богат). Также имеется сеть движений технологий производства. Порою в регионах, которые принято считать периферией, бывают разработаны очень специфичные методы получения типичной для этих мест продукции, в частности, изделий местного творчества.
Всем нам совершенно очевидна разница в уровне развития европейских стран и, положим, африканских или многих азиатских, тем более лет 50 100 тому назад. Но именно в том заключается проблема, как обоснованно представить этот перепад? Прежде всего бросается в глаза различие в техническом оснащении производств, в организации труда, его эффективности, разработке и изготовлении сложных устройств и т. п. Соответственно есть превосходство и в масштабе использования современных изделий для быта, транспорта, коммуникаций и пр. Поэтому в числе обычно используемой оценки центра и периферии более всего присутствуют качества технического прогресса, тем более что его вполне можно определить по объективным параметрам. Положим, по производительности труда, по компонентной и/или информационной сложности изделия, его эффективности и т. п. Но кто станет утверждать, что технический прогресс и прогресс человечества это однозначно взаимосвязанные понятия?
Всем нам совершенно очевидна разница в уровне развития европейских стран и, положим, африканских или многих азиатских, тем более лет 50 100 тому назад. Но именно в том заключается проблема, как обоснованно представить этот перепад? Прежде всего бросается в глаза различие в техническом оснащении производств, в организации труда, его эффективности, разработке и изготовлении сложных устройств и т. п. Соответственно есть превосходство и в масштабе использования современных изделий для быта, транспорта, коммуникаций и пр. Поэтому в числе обычно используемой оценки центра и периферии более всего присутствуют качества технического прогресса, тем более что его вполне можно определить по объективным параметрам. Положим, по производительности труда, по компонентной и/или информационной сложности изделия, его эффективности и т. п. Но кто станет утверждать, что технический прогресс и прогресс человечества это однозначно взаимосвязанные понятия?
В свое время Советский Союз имел огромные достижения в военной технике, он первым запустил ракету в космос, и в этих сферах имел значительное преимущество перед Европой. Но стал бы кто-нибудь называть Европу полупериферией, а Союз центром, несмотря на то, что техническими возможностями спутников пользовалась и Европа; она готова была, и порой поставляла, некоторые материалы и комплектующие (своего рода полуфабрикаты по отношению к ракетам и спутникам в целом)? Напротив, Европа продолжала считать себя более передовой, чем Союз, выдвигая на первый план некоторые ценности общественных отношений. Можно было бы посчитать, что попросту им больше по душе иные качества жизни, и их они выставляют как факторы прогресса.
Но с тем же основанием другие народы могут превозносить привычные для них ценности жизни. Есть ли параметр для их классификации? Так же, как когда-то Руссо, сегодня «зеленые» с подозрением относятся к значительным техническим нововведениям, резонно опасаясь вредных непредвиденных последствий. Не только успехи вооружений можно считать регрессом для развития человечества, но и многие научные и технические достижения могут оказаться злом для будущего людей. Вывод, который напрашивается, это то, что все подобные рассуждения, выдвигающие те или иные ценности как важное качество жизни, при внимательном рассмотрении оказываются разноплановыми, зависящими от позиции авторов, и потому часто противоречивыми.
Обращусь еще к одному признаку соотношения центр-периферия, в качестве которого выдвигается суть неравного обмена из-за дешевизны сырья и труда в периферийном регионе.