Однако дом оказался теплым и уютным. Здесь было много охряных, светло-коричневых, приглушенных зеленых и апельсиновых оттенков. «Эффект Хемингуэя» — так рекламировала выдержанную в подобных тонах линию мебели одна торговая фирма в Атланте.
— Подобный поворот событий оказался неожиданностью даже для тебя, Стефани, — проговорил Грин, поздоровавшись с гостьей. — Есть какие-нибудь известия от Малоуна?
— Перед тем как отправиться в Кронборг, он решил немного отдохнуть. Сейчас, учитывая разницу во времени, он, наверное, уже едет туда.
Генпрокурор предложил ей сесть.
— Ситуация, похоже, накаляется.
— Брент, мы уже говорили на эту тему. Кто-то, кто стоит на вершине пищевой пирамиды, получил доступ к секретным файлам. Нам известно, что файлы, связанные с Александрийским Звеном, были незаконно скопированы.
— ФБР расследует это дело.
— Шутить изволите? Директор находится настолько далеко от задницы президента, что, если в этом замешан кто-то из Белого дома, ему нечего опасаться.
— Метафора яркая, но точная. К сожалению, это единственное, что имеется в нашем распоряжении.
— Мы могли бы вмешаться.
— Это не даст ничего, кроме проблем.
— Я к проблемам привыкла.
— Да, ты — такая, — улыбнулся Грин, а затем, помолчав, спросил: — Интересно, а насколько много ты сама знаешь об этом Звене?
— Когда пять лет назад я приказала Коттону ввязаться в эту войнушку, существовало понимание того, что мне не нужно об этом знать. Здесь нет ничего необычного. Я то и дело сталкиваюсь с подобными вещами, поэтому и не стала забивать себе голову. Но теперь я должна знать все.
Выражение лица Грина было озабоченным.
— Наверное, сейчас я нарушу миллион федеральных законов, но я согласен: тебе пора обо всем узнать.
Малоун смотрел на каменную громадину замка Кронборг. Когда-то его пушки были нацелены на корабли, которые проплывали через узкий пролив, направляясь в Балтийское море или возвращаясь из него. Дань, которая взималась с них за проход через пролив, пополняла казну Датского королевства. Теперь эти светло-бежевые стены мрачно стояли под чистым лазурным небом. Уже не крепость, а всего лишь памятник архитектуры скандинавского ренессанса — здание с восьмигранными башнями, острыми шпилями и позеленевшими медными кровлями, более характерными для Голландии, нежели для Дании. Это было объяснимо: ведь в шестнадцатом веке король поручил перестроить замок опытному в этом ремесле голландцу.
Малоуну здесь нравилось. Людные места лучше всего подходят для того, чтобы оставаться незамеченным, поэтому, работая в группе «Магеллан», он часто пользовался ими.
Путь на север от Кристиангаде занял всего пятнадцать минут. Поместье Торвальдсена располагалось на полпути между Копенгагеном и Эльсинором, суетливым портовым городом, рядом с которым стоял замок. Малоун уже бывал и в Эльсиноре, и в Кронборге, бродил по пляжам, выискивая в песке кусочки янтаря. Это был замечательный способ расслабиться и убить воскресный вечер. Сегодня все было иначе. Малоун находился на пределе и был готов к схватке.
— Чего мы ждем? — спросила Пэм. Ее лицо было неподвижным и напоминало маску.
Малоун был вынужден взять ее с собой. Она настойчиво требовала этого, грозя новыми неприятностями, если он поедет без нее. Он понимал, что для нее было бы сущим мучением сидеть с Торвальдсеном и ждать известий.