Рыдая, девушка побежала в свою комнатку, бросилась на кровать и дала вою слезам. Раздались шаги это мать пришла звать ее к столу.
Пойдем, дочка, знаешь ведь, папа будет недоволен. Не доводи его до греха. Смирись!
Вытерев слезы, Настя пошла вслед за матерью.
В воскресенье весь день у нее валилось все из рук. Она была белее снега. И с ужасом ждала момента, когда раздастся голос отца, зовущий ее в столовую. И этот момент настал. Как неживая она позволила няне переодеть себя в другое платье. Оно было необыкновенно красивым и очень шло ей. Отец привез наряд из Омска, куда ездил на Покров на ярмарку. Но сейчас это платье совсем не радовало девушку. Причесав волосы и соорудив нехитрую прическу, она вышла из комнаты.
А вот и наша дочка, сказал отец.
За столом сидели незнакомые люди. По всему видать купцы. От них неуловимо пахло кожей и лошадьми. Но запах этот был совсем не резким, скорее приятным и почему-то знакомым.
Вот, дочка, сватают тебя. Хорошие люди.
Настя не поднимала глаз.
Просят отдать тебя за их сына младшего Ивана. До Масленицы думаем и свадьбу сыграть. А пока посмотрите друг на друга да за руки возьмитесь. И за стол садитесь.
Настя при упоминании любимого имени подняла взгляд и увидела напротив знакомые и уже полюбившиеся синие-синие улыбающиеся глаза.
Как цветочки льна, подумала Настя.
Потом вдруг перед ее взором все закружилось, потемнело, и она упала бы навзничь, если бы Иван не успел подхватить ее. Обморок длился несколько минут. Настя очнулась на кровати и услышала, как отец в замешательстве говорил гостям: «Ну, не знаю я, подождите, гости дорогие, видите, как оно получается. Может, отложим наш разговор?»
Настя вскочила и, вбежав в столовую, крикнула: «Я согласна, папенька!»
Все оглянулись и удивленно посмотрели на нее.
***
Вскоре наступил 1905 год. Свадьбу после Крещения сыграли шумную, веселую, с катанием на санях, с песнями, плясками. А когда венчались в той самой церкви, где впервые повстречались с Ваней, опять Настя подошла к иконе Божьей Матери, посмотрела ей в глаза, поставила свечку и тихо поблагодарила Пречистую Деву, поклонившись в пояс.
А в конце года, в декабре, ждали появления первенца. Роды были трудные, долгие. Настя металась почти что в бреду, сквозь который, уже не чувствуя боли, вдруг уловила еле слышный писк.
Мальчик, сказала повитуха. Слава Богу, разрешились, барыня.
Мальчик, мальчик, подхватили ее возглас остальные.
Мальчик, объявили на кухне,
Мальчик, пронеслось в конюшне.
Подъехал экипаж, из него выскочил, раздеваясь на ходу, Иван.
Барин, не извольте беспокоиться, мальчик у вас. Родился уж! сообщил подошедший конюх.
_ Спасибо, Ефим, не останавливаясь, бросил ему Иван.
Слабенький больно, обеспокоенно сказала повитуха бабка Лукерья. Насилу родила твоя барыня-то. Ну, ничего, Бог даст, оклемается и передала ему маленький сверток.
Иван заглянул за покрывальце, увидел маленькое личико, которое не было спокойным. Казалось, мальчик вот-вот расплачется, раскричится, его губки скривились, ротик открылся, но это был совсем не крик, а слабый писк. Сердце у Ивана сжалось от острой жалости к младенцу и от недоброго предчувствия.
Сынок, Сереженька, сдавлено прошептал он, держись, родимый, держись!
Не пугай мальчонку-то, сердито проворчала повитуха, не нужны ему сейчас твои слезы. Ишь, плачет, лучше думай, как кормить-то его, мать-то не отошла еще, в горячке она. Того и гляди помрет, сердешная.
Да ты че хоть это, бабка, подь ты к черту! Тьфу на тебя, ей Богу! разнервничался Иван. Хотел к Насте подойти, но его остановили.
Не тревожь ее, Ванечка, сказала его мать. Досталось ей сегодня. Пусть пока.
Иван бережно отдал сверток с маленьким сыном Лукерье и, пошатываясь, вышел вон.
Незаметно за хлопотами да за заботами прошло семь месяцев. Настя оправилась было от родов, как семью настигла беда их первенец, их маленький сынок расхворался и в три дня покинул своих безутешных родителей. Как ни молила Настя Деву Марию, как не просила Заступницу, не дошли видно ее молитвы Поди, так надо было. И это было только первое испытание
***
Через год после похорон Сереженьки, молодая женщина вновь вдруг почувствовала, что внутри нее зреет еще одна жизнь. И незадолго до третьей годовщины со дня их венчания, 14 января 1908 года в семье родился сынок Васенька. Мать наглядеться на него не могла, кормила, одевала, обувала, причесывала, гуляла, сказки читала все сама. Боялась отпустить от себя. Васенька рос озорным, но родителей это только умиляло.
Ничего, думали они, любовь родительская еще никого не испортила.
Так оно, да и не так вовсе Но ведь не баловали они его чрезмерно, только не старались ни к чему приучать, а пытались избавлять от трудной работы. Берегли, словом. Так и бегал мальчик в длинной рубашонке по двору, гоняя железное колесо, резвясь и играя. Лишь изредка замечал он озабоченные лица родителей, да видел, как мама нет- нет, да и смахнет нечаянную слезу
Мама, ты чего такая невеселая стала? то и дело спрашивал он
Мать гладила его по светлым волосам и грустно, как-то вымученно улыбалась. Но однажды они спешно оделись и пошли в дом к бабушке с дедушкой Татуниным, маминым родителям.