Калитка была заперта, но сбоку от неё висел шнурок с табличкой «TIMBRE» и другой конец шнурка был прикреплён к небольшому медному колокольчику, висящему над ближайшим окном жилого здания. С душевным трепетом я нерешительно подёргал за шнурок. В глуби двора раздалось жалобное дзеньканье и я стал терпеливо ждать, нервозно выплывая из затапливающих меня теплых чувств.
Появилась крашеная блондинка, тощая и заспанная, с толстым флегматичным и тоже заспанным годовалым малышом на руках.
Кэ кьере устэ? равнодушно спросила блондинка из-за калитки.
Я русский. Вы говорите, должно быть, по-русски?
Естественно. Так что вы хотите? повторила крашеная свой вопрос на родном языке.
Я только что приехал из России и мне хотелось бы встретиться со священником. Вы можете помочь мне в этом?
Батюшка будет здесь только в воскресенье и по окончании службы он примет вас. Приходите через три дня.
Тощая говорила со мной совершенно бесцветным голосом и явно не испытывала никакого интереса к назойливому соотечественнику. Ей хотелось поскорее отделаться от меня. Но я-то терял всякую возможность получить столь необходимую в моём трудном
Появилась крашеная блондинка, тощая и заспанная, с толстым флегматичным и тоже заспанным годовалым малышом на руках.
Кэ кьере устэ? равнодушно спросила блондинка из-за калитки.
Я русский. Вы говорите, должно быть, по-русски?
Естественно. Так что вы хотите? повторила крашеная свой вопрос на родном языке.
Я только что приехал из России и мне хотелось бы встретиться со священником. Вы можете помочь мне в этом?
Батюшка будет здесь только в воскресенье и по окончании службы он примет вас. Приходите через три дня.
Тощая говорила со мной совершенно бесцветным голосом и явно не испытывала никакого интереса к назойливому соотечественнику. Ей хотелось поскорее отделаться от меня. Но я-то терял всякую возможность получить столь необходимую в моём трудном
положении помощь. Совсем не улыбалась перспектива трое суток провести неизвестно где на улице, в чужой стране, фактически без средств. И во мне пробудилась решительность.
Понимаете, у меня нет здесь знакомых, я не знаю испанского языка, да и гостиница мне не по карману по причине крайней ограниченности в средствах, принялся я втолковывать ей.
Знаете, я вам ничем не могу помочь, вяло упорствовала крашеная. Это ваши проблемы. О чём вы думали, когда ехали сюда?
Поймите меня правильно, наседал я, это единственная моя возможность, я все надежды возлагаю исключительно на церковь. Да у меня батя хоть и нерусский, но ещё его дед принял православие причём добровольно!.. Да, войдите же, наконец, в моё положение. Я здесь без постороннего участия, может быть, погибну Вы ведь христианка и милосердие
Что вы взываете ко мне, как Я вовсе не Христос и не творю чудеса. Сказано ведь: ничем не могу помочь!
Ну хоть с попом мне просто поговорить Вы можете это устроить?
Невозможно это до воскресенья, я ведь уже сказала, начала заметно нервничать тощая. Батюшка живёт в монастыре, который находится далеко за пределами Сантьяго и приезжает сюда только для церковного богослужения. В воскресенье после литургии он сможет принять вас.
Но телефон-то у вас есть? продолжал упорствовать я. Позвольте мне хоть таким образом поговорить.
Пойдёмте! сдалась наконец моему напору оппонентка и нервно забренчала связкой ключей, отпирая калитку. Я, право, не знаю будет ли отец Вениамин доволен тем, что его побеспокоили в неурочное время.
У меня нет иного выбора, пробубнил я себе под нос.
Блондинка провела в небольшую ухоженную комнатушку, где кроме маленького журнального столика и лёгкой кушетки стоял большой цветной телевизор с внушительным видеомагнитофоном и новенький стереофонический музыкальный центр. Поспешно набрала номер и передала мне телефонную трубку. Я с затаённой надеждой мучительно вслушивался в долгие гудки телефонного зуммера. Противоречивые чувства будоражили нутро. Словно на незримых качелях, то вверх вздымало надежду, то она рушилась и обуревало раскаянье: зачем я вверг себя в авантюру?.. никто мне не станет помогать Отчаянье захватывало душу. Сердце добрым десятком ударов встречало каждый последующий гудок в наушнике.
Дигаме, пор фавор, наконец донёсся старческий дребезжащий голос из трубки.
Здравствуйте растерянно поприветствовал я старика.
Здравствуйте. Кто вы? И что вы хотите?
Я русский. Только что прибыл из Москвы и мне необходимо с вами встретиться поговорить
Хорошо! В воскресенье приходите в церковь.
Понимаете, у меня сложная ситуация. Я на последние средства купил билет и прилетел в Чили. С трудом добрался до русской церкви. У меня нет никаких знакомых здесь и, кроме того, я даже не знаю испанского языка. Мне негде переночевать. Помогите, ради Христа, жалобно причитал я.
Мембрана в трубке на непостижимо долгое время прекратила свои колебания. Продолжительное молчание на другом конце провода убивало всякую хилую надежду на ожидаемое сочувствие. Наконец, снова раздался невыразительный старческий голос и безразличным бесцветным тоном попросил:
Передайте телефон Ирине.