Петушиный бой
Петушиный бой
(сказка)
Припомнил вдруг чужой курятник, себя настырным петушком
Горластый фраер и развратник, а холка с юности пушком
Внутри сидит петух облезлый и стережёт подшефных кур!
Быть может, нрав его помпезный, ну, сколько он имеет шкур?
Что ж, с ним бы драться и не стал я, но заприметил на шесте,
Среди кудахтающей стаи девицу-курочку в гнезде!
Она несла златые яйца и хороша была собой:
Умна, стройна. Влюбился, братцы! Не я ли встретился с судьбой?
Очаровал меня тот голос и мыслей зрелых глубина!
Она ржаной клевала колос, от жердей выгнулась спина
Мне пташку сразу захотелось в царевну-лебедь превратить.
Та мысль крутилась и вертелась. Стал чаще в гости заходить.
А что ж петух тот, бедолага, неужто сможет всё стерпеть?
Хозяин там пока он, благо, давно пора рассвирепеть!
Нашли с ней общее мы дело и перья начали крутить.
Причёски делали умело друг друга начали учить.
Ещё пришла в курятник галка (мужского рода), вместе мы
Кольцо замкнули, взяли прялки из перьев стали ткать холсты.
Потом и вовсе обнаглел я гулять с ней начал при луне,
Прелестным голосом запел вдруг и уж почти сманил к себе.
А что ж «лопух» тот свирепеет, уж кровью налиты глаза!
От злобы холка багровеет, вот-вот появится гроза!
И грянул гром из туч небесных! Вскипел от ревности «лопух»,
Когда клевать мы стали вместе И не беда, что слеп и глух!
Он шпоры старые расправил, острее когти наточил,
И вздрогнуть спящих кур заставил, когда вовсю заголосил!
Уселись все наседки дружно, притихли сразу голоса
И наш петух зевать не нужно, готовит шпоры
А глаза Горят задором. Взгляд что искры.
Не перья пламенный костёр! Такой же глоткой голосистый.
А каждый коготь что топор!
И вот пошёл наш друг огнистый, игривой яростью дыша,
Глаза горят, от шпор лишь искры И начал кур он потешать!
Ах, что тут было, рассказать бы сцепились вместе петухи
Да разве кто сейчас разнял бы? Не стали б ради чепухи
Они щипать друг другу перья, свои случайно подставлять,
Чтоб петушиное всё племя кровавым потом прославлять!
Не знаю, сколько это длилось давно померкли небеса.
Лишь пыль в курятнике клубилась да хрип похож на голоса.
Сидит и курочка, примолкла Блестят печальные глаза
Из-за неё ведь вся размолвка вон, с кровью, пуха полоса!
Сцепились, бьются не на шутку! У старика ли хватит сил?
А наш петух кричит: «Спущу-ка тебе я шкуру не просил.
В чужое вмешиваться дело! Ах, старый пень, сидел бы, спал!»
И снова дело закипело. Видать, последний час настал!
Вот «пень» и сам уж отступает надолго ль хватит старика?
Не скоро перья отрастают Мораль же сказки такова:
«Спасайся сам, когда не можешь сберечь своих подшефных кур,
На плаху голову положишь» Видать, и впрямь он самодур.
Где ж это видано такое? В моём курятнике злодей!
Яйцо похитить золотое с несушкой вместе захотел!
Да что ж теперь поделать, братцы? Придётся, видно, отступить!
Нет сил с ворюгой больше драться. Водицы некогда испить!
А добрый молодец при шпорах! Да стал бы кто врага терпеть?
Вот и взорвался старый порох Теперь приходится хрипеть.
Нет больше голоса на крики в бою он голос надорвал!
Старик не может даже пикнуть, ну а наглец бьёт наповал!
Тогда взмолился старикашка, из круга за черту ступил,
Заблеял, словно та барашка, и даже слюни распустил.
Но что предпримет забияка?.. Не добивать же старика!
Оставить косточки собакам? Да не поднимется рука!
И наш петух остепенился. Да, много перьев потерял
За то, что в девицу влюбился. Но клювом в грязь он не упал!
Отважен был (со стариком-то)! Была победа нелегка!
Ещё куда ни шло при ком-то, но сердце юноши пока
Не оскудело от желаний хохлатку ту заполучить.
А сколько вытерпел страданий! Пора с победой и почить!
Пусть подбирает свои перья тот старый мерин, вот лопух!
Здесь пощипал я их, не меря, набить в подушку бы тот пух!
А сердце девицы немеет! И, право, жалко старика!
Ну, кто теперь его согреет? Вон весь согнулся, жив пока!
Но сердце юноши ликует! Пора и честь за всё воздать!
Победу сладкую смакует, чего же было ожидать?
Подходит скромная хохлушка, он за крыло её берёт:
«Ох, ненаглядная несушка! Кто ж кровь мою-то оботрёт?!»
К нему хохлатка прилепилась и обняла его крылом
Сердца их радостно забились И безразлично, что кругом
Подруги с завистью глазеют, и злоба каждую берёт,
Глаза безумно зеленеют, что не её пришёл черёд!
Так что ж, конец той будет сказке? И как они сейчас живут?
«Озолотил её он лаской. Она же ходит в институт;
Цыплята дружною гурьбою шагают сами в детский сад
Так будем жить и мы с тобою», подругам куры говорят.
Образ поэта
Образ поэта
Не рано ль я себя в поэты пытаюсь славою вписать?
Пришла пора, и чувства эти не могут прозой всё сказать.
Стихам доступны обороты, сравнений яркие слова,
Эмоций краски, ну а кто-то опишет трели соловья.
Да, проза блекнет пред любовью ей только искренность нужна.
Слова признаний с жаром, болью и вздохов томных тишина.
И вот тогда приходит муза. Она спускается с небес,
И рифмы слов, лежавших грузом, слагают тайну всех чудес.
Тогда и слог любовью дышит, ударам сердца вторит стих
Где ритма звон набатом пышет, там соловей в лесу притих.
Он сам внимает музе этой! Умолкла жаворонка песнь
Одна кукушка вторит где-то, не поняв слов, то там, то здесь.
О, муза, тайный покровитель к влюблённым вечно ты спешишь!
Замужней девы искуситель ты не взираешь, а творишь.
Тебе ль судить, что эта дева давно уж замужем семья,
Что муж спешит опять налево важны тебе ведь не слова!
Лишь ритмы чувствуешь у сердца, любовным жаром опьянён,
Опять безумец хлопнет дверью, улыбкой нежности польщён.
Быть может, чувствуют поэты совсем не то в своей груди,
И на луну глядят при этом. Всю ночь не спят и до зари
Взывают к музе так блаженно И, как молитву, всё твердят
Последней фразы продолженье. А музы стаями парят.
Я их не видел и не знаю, какие феи в небе том.
И всё же образы летают, пока не пойманы пером
Их посылают феи эти, а может, музы всё равно!
Но благодарен я при этом не всем ведь счастье то дано!
Так что ж, поэт я иль любитель? Любитель, если лишь влюблён.
Поэт, когда всю жизнь при этом Любовью светлой наделён.