3
Это был четверг. А по четвергам планерка. Графики машинистов электропоездов настолько разные, что увидеться всем. Хотя нет, не всем, а большей части коллектива удается только здесь, в течение получаса. Шеф от природы малоразговорчив и этому, честно говоря, все рады. Встреча с начальством не затягивается, а ограничивается коротким докладом с перечислением планов, редкими новостями и еще более редкими вопросами и размытыми обсуждениями.
Люди работают в основном взрослые и понимают. Обсуждать тут нечего и работать надо в тех условиях, что есть. За каждым из старожилов депо в небольшом зале с трибуной и столом для президиума он, кажется, не изменился с момента прокладки первой Сокольнический линии закрепилось место. Тоже не новый, обтянутый черной клеенкой, обивка кое-где слезла, обнажив матерчатую основу стул с шаткой спинкой.
За годы работы утреннее совещание превратилось в церемонию. Сюда приходят определенными группами и садятся в определенном порядке. Рядом с Павлом всегда сидит Алексей. Моложе его на несколько лет, улыбчивый и щербатый паренек.
Они не друзья, но это добротное, крепкое знакомство основанное, наверное, на правильной оценке тех качеств, какими они наделены. А каждый в целом порядочный человек.
Здарова, с улыбкой сказал Алексей.
Здарова, ответил Павел. По привычке взмахнул правой рукой. Шефа, как и всех, кто брал слово, слушали плохо. До осмысления не доходила и сотая часть вброшенной информации. В действительность человека возвращало только непосредственное обращение к нему.
Беседу соседей по ряду прервал Ник-Ник. Так сокращенно и «за глаза» называли начальника, Николая Николаевича. Ник-ник сказал Павлу, что его поезд, хотя он еще и справно бегает пора показать мастерам. Дать профилактический ремонт. Заняться этим надо на днях. А то, что надо сделать на днях забывается сразу, беззаботно подумал Павел.
Темень. Изо рта валит пар. Утро у машинистов не то, что ранее. Оно сверхраннее. На работу привозят ночью. От того, что зима, складывается ощущение, что глубокой ночью. К огромному ангару, где спят поезда, надо идти через надземный переход.
Павлу нравится этот момент. В темноте. Ее четко разрезают уличные фонари, он видит распахнутые ворота. Из них падает свет промышленных ламп. Он окаймляет выпуклые лица электропоездов, словно нимб у святого мученика.
Все они, а их больше двух десятков, стоят ровно, как бойцы перед штурмом или зубы в молодом рту. Вот поезд Сереги Чернышева, вон Юрки Денкова, вон мой.
Когда кто то уезжал строй нарушался. Прежняя красота и стройность исчезали. Поднялся на верхнюю площадку перехода. Оглянул ангар и очнулся. Для столь раннего часа строй уже нарушен.
Сегодня Алексея не было. Конечно, люди пропадали и раньше, так же неожиданно, но он знал коллег поверхностно и внимания не обращал. В такие моменты шеф хмурился, изображал обиду и цедил сквозь зубы рабочий уволился.
Звучало это нелепо и смешно. Потому что, никто никогда не спрашивал куда? Отсюда уходили только на пенсию или в могилу. В эти минуты Павел обычно думал об одном и том же. Для него смена работы обязательно связана с переездом в другой город, город миллионник и улыбался.
Другого метрополитена кроме Московского им. Владимира Ленина в столице не было. Можно поменять ветку на ветку, но не более. Иногда так и происходило, когда кто то менял место жительства. Все остальные варианты вели на «дно» рынка труда в охранники или еще хуже в вахтеры.
В общем пропал Леха. Пропал из виду. Потом из памяти. Стул рядом пустует. Павел хотел, чтобы так оставалось как можно дольше. Он не хотел заново проходить стадию знакомства и обмен общей информацией.
Бессмысленный, но крайне живучий треп всегда теплится в любом коллективе. О зарплате. Вознаграждение вроде обещали поднять. Часто об этом говорило несколько человек, но никто ни разу не смог назвать первоисточник этой новости. Слухи курсировали, затихали и так до очередного всплеска. До тех пор пока кто-то не услышал, как всегда краем уха что-то новое. И так до бесконечности.
Одно и то же в словах, в действиях, в окружении. Размышления прервал шеф. Босс обыденно напомнил о поручении сгонять в ремонтное депо. Поставить состав на профремонт. Там же получить резервный состав и поработать пару недель на нем. До окончания ремонта. Сделать это предстояло в следующую смену. Тут он по-настоящему обрадовался.
4
Межссменный перерыв пришелся на Старый Новый год, и такой график позволял полноценно его отметить. Без обильных застолий и тем более без песен. Наступление праздника ни к чему не обязывало. Не надо было тратить время на магазины, выбирать и гадать понравится подарок или нет и вообще ломать голову над тем, что подарить. В семье это было просто не принято и воспринималось нормально. Обычный день. Только праздник.
Приплюснутая, чуть больше метра кабина старого электропоезда. Не развернешься. Края окон от времени закопчены, а может просто стекло со временем утратило прозрачность. Серость во всем. На поцарапанной приборной панели. На лоснящихся от прикосновений десятков машинистов рукоятках рычагов.