Пришли мы с Геняшей, думали, там очередь, не мы ведь одни котов кастрируем, у людей это принято, а народу никого. Вышел ветеринар.
Вы, девушка, здесь посидите, я сейчас. И забирает у меня корзинку с Барсиком.
Подождите, доктор, говорю, ему хоть не больно будет?
Какое «больно», мяукнуть не успеет.
И ушел с Барсиком. Мы сидим, ждем. Вдруг из-за дверей истошный вой. Я даже не поверила вначале, что это Барсик так выть может, но это он выл. Вынес его нам ветеринар, принял у
Геняши деньги, посмотрел на меня строго и говорит Геняше:
Девушке хорошо бы водки сейчас выпить, пройдите ка в то вон помещение.
Повели они меня. А я иду, ноги подкашиваются, и только Барсика к сердцу прижимаю.
Заходим в комнату странная такая комната. По стенам цепи с ошейниками прибиты, на полу куски мяса валяются. На одной цепи в углу сидит огромный ротвейлер, а в центре комнаты за столом мужчина чистит ружье.
Ты, Лукич, угости ка клиентов, а то барышне дурно стало, сказал ветеринар и ушел, оставил нас с этим мужчиной. «Лукичом».
Тот ружье убрал, достал бутылку из стола и стаканы. Потом достал огроменный кусок мяса и отрезал несколько кусков. Мясо-то вареное было.
Тут у нас «Спецавтобаза» базируется. Собак бродячих отлавливаем, объяснил он нам, для того и ружье. А на мясо мэрия деньги отпускает, собак кормить. Выпьем.
И остатки мяса бросил этому привязанному ротвейлеру.
А правда, люди говорят, что у собаки кость даже хозяин забирать не должен укусит? спрашиваю.
Да, говорит, нехорошо у собаки кости забирать. Неправильно это.
Тут он посмотрел на тот кусок, что ротвейлер уже грыз.
Что-то многовато я тебе дал, еще ведь пудель некормлен.
И, представляете, подошел к псине и прямо из пасти у нее вытащил кость. Отрезал ломоть и забрал. Пес, было, зарычал, но Лукич так страшно рявкнул, что ротвейлер в угол забился,
Барсик в корзине совсем ужался, а я, как моя бабушка говорит, «порскнула» в трусики.
Выпили, мне полегче стало, а Геняша и вовсе сдружился с этим Лукичом. Чуть не обнимаются сидят. А Лукич Геняше рассказывает:
Я ведь, Генка, летчик. Сто боевых вылетов. Скучно мне тут с вами, гражданскими людьми. Честное слово, по весне уеду по контракту в «горячую точку». Невмоготу мне такая жизнь.
А ты где служил?
Морпех, Геняша-то мой в морской пехоте служил. Там форма такая красивая. Да он и сам.
А я с детства о небе мечтал, даже в космонавты собирался. Рапорт подавал об зачислении. Чуть-чуть не попал.
Допили они водку, попрощались мы и пошли домой. Я Барсику спинку глажу и все думаю об этом Лукиче.
Геняша, говорю, а правда, что у космонавтов детей не бывает?
Что ерунду то порешь, детей нет! А зачем женщин в космонавты берут не знаешь? А чтоб проверить, сможет женщина в космосе родить или нет. Им, может, годами лететь придется. Десятилетиями.
Подожди, говорю, так они что, прямо в космосе, что ли, этим занимаются? Ну, этим самым?
Ты что, говорит, дура полная? Что же им за этим на землю возвращаться?
Ну, тут я даже остановилась. Это что же за безобразие у нас в космосе творится. А правительство, наверное, не знает, нянчится с ними, дармоедами.
Ну, тут я даже остановилась. Это что же за безобразие у нас в космосе творится. А правительство, наверное, не знает, нянчится с ними, дармоедами.
Геняша, говорю, давай напишем куда следует, про космонавтов-то?
Сейчас врежу тебе, говорит, писательница.
Я обиделась и замолчала. Он такой. Как-то приревновал меня и ударил несколько раз. Хотя я повода не давала. Не то, что Баклушкина. Та всюду, куда не пойдет, такую короткую юбку наденет хоть стой, хоть падай. А у самой то ни специальности, ни работы путней. Одни ноги. Вообще то Геняша не драчливый. Наоборот, предприимчивый. Ипотеку вот оформил. Машину в кредит купили. Теперь живем, как люди.
Все мы чем-то схожи
Вот вы мне скажите старую присказку: «Что город, то норов», а я вам в ответ припомню такой случай.
Чарли «деревяшка» изо всех сил работал на маленькой фабрике по производству кожаных стульев для банков обтяжчиком, его жена Молли торчала, как «не знаю кто», целый день в маленьком кафе за стойкой, а жили они на северной окраине Нью-Йорка в многоквартирном доме. Соседей своих они не знали, то есть, лица-то их были им знакомы, но ни как звать, ни тем более кто они такие, ни Чарли, ни Молли понятия не имели. Обычные белые что еще нужно знать о соседях? Но после Рождества жизнь вдруг повернулась к Чарли и Молли, как он выразился, «худой» стороной соседи сбоку съехали, и вместо них в квартиру заселилась семейка иммигрантов латиносов.
Как думаешь, Чарли, получится с ними поладить? спросила Молли, настороженно прислушиваясь к взрывным женским возгласам и нудному детскому крику, доносившимся из-за стены.
Посмотрим, сказал Чарли, жалко будет терять работу, если придется съезжать.
Прошла неделя.
Чарли, сказала Молли, когда они ужинали, надо как-то дать «им» понять, что их коляске не место на площадке перед лифтом. Зачем они ее там держат, Чарли? Почему не закатят к себе? У нее с колес грязь капает все время следы на полу.
Да, сказал Чарли, эта коляска меня тоже бесит зачем она тут нужна? Ума не приложу. Я бы вообще выкинул ее вот что.