Где Бог, когда ко мне в ухо заползает двухвостка? Теперь я знаю. Я сижу у него на коленках, а он прижал меня к себе и везет на скорой помощи, в больницу. Он говорит мне, что все будет хорошо, он рассказывает мне истории, держит меня за руку, говорит, что мы будем делать завтра, когда выйдем из больницы. Он обнимает меня крепко-крепко, и я знаю, что он никуда не уйдет.
Наверное, он делает даже больше, чем я подозреваю. Если я, будучи зол, могу любить своих детей, то он и подавно. В часы страданий Бог приближается к нам так, как никогда не приближается в благоденствии. Это не значит, что двухвостка перестала делать «грозу» у нас в ухе, не значит, что крапивница вдруг чудесным образом прошла, но мы точно знаем, что он будет с нами до самого конца. Он будет держать нас за руку крепко-крепко и никуда не уйдет.
А потом, рано утром, когда все кончится, мы пойдем гулять по городу. Улицы будут пустыми, в воздухе будет разлит аромат свежей июньской листвы. Мы будем долго болтать о том о сем, а, когда окажемся дома, завалимся спать аж до обеда. Но эти моменты прошлого будут еще долгие годы вспоминаться нам как блаженные минуты счастья, моменты встречи с Самой Любовью.
Мячиком по лбу или урок имманентности
Просматриваю старые видео 2006 года и ловлю себя на мысли: «Что бы я отдал, чтобы вернуться туда хотя бы на мгновение и посмотреть на свою дочь, танцующей в 5-летнем возрасте?» А ведь тогда мне все казалось обычным, обыденным ну ладно, танцует ребенок, ну и пусть себе танцует. Тогда мне не казалось, что я обладаю сокровищем. Все было повседневным.
Теперь, девять лет спустя, дочь тоже танцует, и опять все кажется обыденным. Но, просматривая старые видео, остро осознаешь одну не вполне очевидную вещь Бог не в чем-то экстраординарном, он в ординарном. Он в обыденности. Он в повседневных мелочах. Он настолько имманентен, слит с текущим моментом, что я не могу его даже отделить от собственного дыхания.
Пророк Илия понял, что Бог не в сильном ветре, не в огне и не в землетрясении, а в тихом дуновении. По-еврейски это то же слово, что «дыхание, дух» (3 Цар. 19:12). Бог это дыхание. Мы дышим, живем мгновение за мгновением, но не подозреваем о том, насколько он явен в эти мгновения. И только отдалившись от этих мгновений на некоторое расстояние, мы начинаем прозревать в них Бога.
Вдруг становится очевидным, что твоя компания друзей, веселящихся за столом десять лет назад, это чуть ли не рай. Смотришь и понимаешь, что я что-то упустил в те мгновения, и, наверное, упускаю сейчас. Я упускаю Бога в обыденности. А он именно здесь. Он не в потрясениях и не в землетрясениях. Он здесь и сейчас, но он слишком большой, чтобы увидеть его лицом к лицу. Он подошел к нам слишком близко, чтобы мы разглядели его глаза, нос, черты лица.
Как его узнать сейчас, когда сынишка взял теннисную ракетку и использует ее вместо клюшки, размахивая во все стороны? Ну вот, мне в лицо мячиком прилетело. Хочется строго-настрого ему что-нибудь сказать.
Уже десятый раз прерывает меня вопросом о только что просмотренном «Властелине Колец»:
Папа, а почему у черных всадников лица не было?
Я же тебя попросил десять минут помолчать. Я пишу.
А, точно, извини.
Замолкает. Через минуту:
Папа, а можно мне пострелять из лука? Я в тебя попадать не буду».
«А-а-а, внутренне закипаю я, но где-то в подсознании все же улыбаюсь здесь Бог, прямо здесь, прямо сейчас. Ну когда еще мой сын будет таким, как сейчас? Никогда.
Каждое мгновение подарок, другого такого не будет. Никогда. Осознание этой «никогдашности» помогает отступить от этого мгновения на некоторое расстояние, и тогда, вдруг, проступают чьи-то черты, угадывается чей-то силуэт. Ты умиляешься и удивляешься тому, что имеешь прямо сейчас. И тогда ты слышишь ответ на свой немой вопрос:
Я же тебя попросил десять минут помолчать. Я пишу.
А, точно, извини.
Замолкает. Через минуту:
Папа, а можно мне пострелять из лука? Я в тебя попадать не буду».
«А-а-а, внутренне закипаю я, но где-то в подсознании все же улыбаюсь здесь Бог, прямо здесь, прямо сейчас. Ну когда еще мой сын будет таким, как сейчас? Никогда.
Каждое мгновение подарок, другого такого не будет. Никогда. Осознание этой «никогдашности» помогает отступить от этого мгновения на некоторое расстояние, и тогда, вдруг, проступают чьи-то черты, угадывается чей-то силуэт. Ты умиляешься и удивляешься тому, что имеешь прямо сейчас. И тогда ты слышишь ответ на свой немой вопрос:
Где ты, Бог?
Я не в землетрясении, не в ветре, не в огне, а в мячике, который только что прилетел тебе по лицу. Потому что, когда ты отступишь от этого мгновения и вспомнишь о нем лет через десять, тебе захочется расплакаться и сказать: «Как же я мог тебя не увидеть! Да вот же ты. Хочу обратно».
Десять минут и никаких волков
Одна из самых эффективных тактик усыпления незасыпающих детей, которые мы испробовали за четырнадцать лет, состоит в следующем. Когда ребенку не спится по какой-то причине, нужно просто ему сказать: «Я приду через десять минут и посмотрю на тебя». Даже если через десять минут он не заснул, то в следующие десять минут точно заснет. Работает со всеми нашими детьми, а их три штуки.