Смерть Афродиты была прекрасной.
Она привыкла повелевать сердцами дев и мужчин.
Но вдруг влюбилась сама и это ее погубило.
10. Женщины падки на кровь Аполлона
Книга Ареса
Глас мойр:
Арес, ослепший от ревности
на берегу океана,
высек буйным мечом
ветер грядущей войны!
Пусть испытает неверная шлюха звериную боль!
Пусть растворит ее кости безумная похоть, а соки сладострастия стекут по ногам на пустынную землю!
Пусть створожится кровь, змеями оплетет жилы, тисками задушит сердце!
Я кинул в ее руки ублюдка, сам скрылся на время в Никее.
Смертного звали Адонисом.
Фокус в том, что исчадие ада был внешне смазлив.
И только.
Внучок Аполлона отпрыск кровосмещения Кинира, Крита царя, с дочерью Миррой, ставшей женой.
Афродита ее наказала, внушила страсть к родному отцу. Соблазнила дочь отца в темноте, спряталась в спальне, обвилась руками, отдалась отпрыску Аполлона.
Рвал и метал Кинир, проклял дочь, бросился за несчастной в погоню, рыча:
Убью тебя, Мирра!
Настиг ее над высоким обрывом.
Дальше Мирра бежать не смела.
Меч вознес, разрубил пополам.
Но младенец успел родиться. Афродита его приняла.
Ребенок был обречен. Лунную кожу безжалостно плавило солнце. Света не переносила его особенная кровь.
Жить прирожденный в ночи, изгою дневному подстать.
Плакал Аид по нему.
Афродита, предчувствуя смерть малыша, сходила с ума, ее слезы текли по ранам, сквозь которые просвечивали хрупкие кости выродка.
Сжалилась Персефона, владычица Ада, впустила мальчишку в Аида хоромы, во тьму, вырвала отрока из рук рыдающей Афродиты.
Женщины падки на кровь Аполлона.
Обе влюбились в него.
Соперницами стали, друг другу при встрече пытаются вырвать глаза.
Эти две шлюхи рано или поздно себя изуродуют, сказал Посейдон.
Нужно решить этот спор, поддержал Гермес.
Пусть твари сразятся за мальчишку на арене, а мы посмотрим, в которой из них больше страсти кипит, сказал Зевс.
На драку двух пассий слетелись все боги Олимпа.
Посейдон поставил на Киприду златовласую.
Зевс на смуглянку.
При виде первой крови на арене Пан пустился в пляс, Дионис затрубил в авлос.
Сражение продолжалось. Аполлон беспощадно щипал кифару. Нимфы, сатиры, вакханки безумные ликовали.
А соперницы бились насмерть.
Долго с небес осыпались на землю клочья волос и обломки ногтей.
Кинжалы сверкали, как молнии, падали звезды.
Кровавые раны легли поперек исцарапанных лиц.
Кожа свирепых богинь свисала лохмотьями.
Персефона вкогтилась, оседлав, и крепкими ляжками Афродиту в землю вдавив, не давала вздохнуть.
Киприда кусала соперницу, била под челюсть кинжалом.
Небо дрожало от визга двух гарпий.
Небо дрожало от визга двух гарпий.
Думали боги, что от крылатых богинь останутся кости да жалкие перья.
Пора прекратить сраженье любительниц отроков нежных, сказал Гермес.
Зевс разрядом трезубца охладил ярость соперниц.
Зашипели на коже соперниц молний следы.
Вскрикнула Афродита, скрипя зубами, потирая дымящийся бок.
Персефона пошатнулась, закрыла лицо руками, ослепнув.
Их рассудили так.
Полгода безусый юнец должен был пребывать в темноте с Персефоной.
Другие полгода лунную кожу юнца предали ласкам безумной Афродиты.
11. Зубы ее причиняют боль
Книга Адониса
Две богини.
Две судьбы.
Одна златовласа, румяна, изменчива, как волна, весела.
Другая жрица Аида.
Черная звездная ночь. Глазами сверкающая, телом зовущая, шепотом сводящая с ума.
Я выбрал Персефону, дочь Диметры.
Удалился в ее безмятежный храм, в Аид, в ледяные струи темноты.
Вдали от солнечных лучей богиня исцелила мои ожоги.
Воскресила их мертвыми водами Стикса.
Поцелуи утешили раны.
Дыхание усмирило боль. Тишина пробудила чувства.
Неправда, что ликом страшна Персефона!
Арес сказал:
Ты ее не видишь в темноте. Знай, что она Смерть с косой в руках.
Я так ему ответил:
Пусть глаза в темноте слепы, но пальцы различают прекрасные черты.
Крутой высокий лоб, длинные четкие брови, тонкий нос, точеные ноздри, длинные ресницы, как крылышки мотыльков, их трепет под моей ладонью, вот облик моей Персефоны.
Я любил покусывать мочки дивных ушей, доводить до мурашек, до желания впиться в плоть, раскрыться, как цветку до сердцевины, осыпать лепестки, отдаться Умолять Шептать: еще!
Еще!
Черные шелковые волосы Персефоны оплетали ступни моих ног, а невесомое тело беззвучно тонуло в музыке грез.
Она любила расчесывать мои кудри, но всегда плакала при этом:
Адонис, не уходи!
Ее мокрые щеки вечно в слезах.
Все не так с Афродитой.
Когда Пенорожденная пьет из рога кипрский нектар, сразу хмелеет, падает в кипень цветов и хохочет до слез.
Она ненавидит одиночество. Ее никогда не застать одну.
Ее спутники шумные спорщики Арес, Дионис, Пан, сатиры и маленький Эрос.
Там где она, дребезжат кифары, воют волынки, блеют рожки, танцуют вакханки, сатиры стучат ногами, отбивая мелкую дробь.
Пан хлопает в ладоши, пьяно крича:
Гу-гу-гу!
У ног его мойры, их глотки удушены фаллами сатиров.
Сегодня мой день! поднимает рог Афродита и сбрасывает с бедер тунику.
Адонис! Пора! расступаются фавны и нимфы. Пан толкает на брачное ложе, где ждет Афродита.
Ревность богинь и зависть богов нет ничего страшнее на свете.
Любить Афродиту значит одно: позволять ей себя любить.