Мы уже накупались и настирались до отвращения, пообедали остатками муксуна и теперь просто томились в тени фургона.
Интересно, что за дорога там? проговорил Толик, выпуская изо рта тонкую струйку дыма, из которой тёплый ветерок тотчас же свил лохматый кружевной платочек.
Я надеюсь, что она будет соответствовать дорогам Тюменской области, высказал я пожелание.
Да, тут дороги, что надо! поддержал меня Костя. У нас таких нет!
И у нас, поддакнул я.
Да вообще таких дорог нет в стране! резко рубанул рукой по кружевному платочку Толик. Да такие дороги, как перед Хантами, только если где-нибудь в Германии и есть! Уж я-то по нашим дорогам поколесил! Ну неужели везде не могут так сделать!?
Я думаю, могут, но не очень-то хотят, выдвинул я предположение и добавил, да и нефть, впрочем, не всюду качают!
Вот, только и слышишь: нефть, газ! Толик загрустил. А у нас нет ни шиша!
И у нас нет, мы вообще нищие! взметнулся неожиданно Костя. Такая область огромная, а жрать не хрен!
И они дружно уставились на меня, словно я работал президентом России и на днях должен был распределять продовольственные пайки.
Но что я мог им сказать? Только одно:
Толик, конечно, имеет право жаловаться, а вот тебе, Костик, это грешно.
Почему же?
Сам же говорил, что вы стерлядью обжираетесь, даже за рыбу её не держите!
Дорога открылась около десяти вечера, и все автомобили, ожидавшие вместе с нами открытия шлагбаума, рванули вперёд так резво, словно где-то там, на финише, обнажённые красотки в ваннах с шампанским истомились, высматривая победителей. Пока двигатель раскочегаривался, нас обогнали абсолютно все, даже те, кто стоял в самом хвосте очереди.
Всё, за нами никого! констатировал Толик, глядя в зеркало заднего вида.
Ну и прекрасно, никто мешать не будет, мне было абсолютно по фиг, какое место мы занимаем в этой гонке красотки и шампанское в наше время неиссякаемы.
Двести километров мы промчали в один миг, настолько хороша была эта, ещё не доделанная дорога! Я уже настроился на скучную, однообразную езду, но Всевышний, сжалившись, внёс некоторые изменения, и дорога внезапно закончилась. Нет, конечно, не совсем, просто асфальт исчез, и появилась песчаная отсыпка, а на ней. То, что мы увидели, окатило наши души волнами справедливой удовлетворённости. В этой песчаной отсыпке, увязнув в ней по мосты и днища, торчали те, кто так лихо нас обогнал в начале пути!
Ага, загораете, голубчики! обрадовался Толик и, перейдя на пониженную передачу, дал газу.
Как красиво и непринуждённо мы обходили легковушки и грузовики, высокомерно глядя лишь вперёд и начисто игнорируя вопли о помощи! Но, впрочем, помощи там хватало. Несколько джипов и огромная «Татра» занимались ею непрерывно, но, естественно, с полной выгодой для себя.
Даже не включая передка, мы легко преодолели песчаные дюны и выбрались на бетонку, старую и подразбитую, но, после отрезка полного бездорожья, она нам показалась автострадой! И часика через три мы прочли на табличке название населённого пункта: Советский.
Ну вот, пацаны, мы и вернулись в прошлое! сказал я.
А что, там было не так и плохо, вздохнул Толик.
Тебе сейчас хуже живётся, чем тогда?
Да нет, лучше.
А что, там было не так и плохо, вздохнул Толик.
Тебе сейчас хуже живётся, чем тогда?
Да нет, лучше.
А чего ж тогда вздыхаешь?!
А хрен его знает, привычка
Линия третья: Советский Хулимсунт
В городке, с названием, чуждым реальности, мы торчали уже почти месяц!
Если подробно рассказывать обо всех событиях, произошедших за это время, то нужно писать целый роман, хотя, по правде, роман этот получится скучный и унылый, как то ожидание, что истомило нас. Но, как завещал Соломон, всё когда-то проходит, прошёл и этот месяц, тянувшийся для нас, как многолетний срок для зека. Завтра мы наконец-то отправляемся на трассу!
Теперь мы уже не втроём. Костя давно улетел в Питер, но на смену ему приехала целая гоп-шайка. И деньги, оттекавшие из нашего бюджета тоненькой струйкой, хлынули мощной Ниагарой! Когда я подсчитал, во что обошлось нашей фирме это великое сидение, мне до слёз стало её жалко и захотелось наняться к кому-нибудь в батраки, чтобы лет за двадцать пять заработать хоть малую толику напрасно израсходованных средств!
Всего нас было тринадцать, но на днях мы отправили по домам двоих. Один вдруг вспомнил о каких-то неразрешимых проблемах, могущих запросто порушить его жизнь, и слинял от нас со скоростью курьерского поезда. С другим дело обстояло иначе. Им был Женькин сын Кирилл, которого добрый папа затащил в это гиблое место с целию благою: показать чаду любимому как зарабатываются денежки, и, вообще, поглядеть на жизнь взрослую. И, надо сказать, это Женьке удалось, потому что то, что пришлось увидеть его наследнику, он вряд ли когда позабудет! Но ребёнку нужно учиться, и мы отправили его домой, и он уехал, обогащённый жизненным опытом, и полный уверенности, что такая работа, на которой не надо ни фига делать, а лишь зависать в гостинице, ему как раз подходит!
Ну и завтра, загрузив нас в вертолёт, уедет Толик ещё с одним нашим коллегой, жадно тянущимся к знаниям. И останется нас девять человек, самых крепких и стойких или, быть может, просто абсолютных пофигистов!