Замыкающими оказались Самошкин и его зам Турусин. Когда Самошкин и Турусин вошли в бытовку, на них в обстановке полного молчания уставились двадцать пар угрюмых глаз. Самошкин сначала опешил, потом тоже напустил на себя мрачный вид, прошелся по биндюжке от стены к стене, по пути стрельнув папироску.
Замыкающими оказались Самошкин и его зам Турусин. Когда Самошкин и Турусин вошли в бытовку, на них в обстановке полного молчания уставились двадцать пар угрюмых глаз. Самошкин сначала опешил, потом тоже напустил на себя мрачный вид, прошелся по биндюжке от стены к стене, по пути стрельнув папироску.
Траурное настроение бригады было ему понятно: такое случалось, если падал заработок. Выяснялось это лишь в день получки и от неожиданности выглядело обидным, несправедливым. Грузчики начинали роптать, шарить по столам в поисках листка бумаги, чтобы сейчас же с обидой на сердце написать заявление об уходе.
При таких настроениях управлять бригадой становилось несравненно тяжелее. Сейчас начнут выискивать виноватых, засыпят упреками бригадира, потом по бригадирской же подсказке перемоют кости расчетчикам из бухгалтерии, начальнику базы, завскладами, поматерятся на инфляцию и курс доллара и, постепенно успокаиваясь, погудят еще день-два и так до следующей маленькой зарплаты. Ковальский, Чичахов, Мулин, Брагин на овощной, перечислил Самошкин первую четверку, выбрав самых покладистых: главное сдвинуть с места первого барана, остальное стадо потянется по зову инстинкта. На склад стройматериалов Постой-ка! перебил Самошкина Громов, уважаемый в бригаде мужик, сам шесть лет назад бывший бригадиром грузчиков. Ты объясни сначала народу поясней, почему так получается? Почему-то это мы второй месяц подряд заработок теряем? Понятно, когда работы дешевые выполняем, но в этом же месяце, я прикидывал, по расценкам у нас нормально выходило. А-а? Громов был ехидный на язык да и разбирался как бывший бригадир в составлении нарядов, в хитрости применения расценок и тарификации. Мы тут покумекали немножко, с улыбкой сказал он, и решили, что тебя, Володя, кто-то облапошил Или тут что-то другое.
Самошкина сразу резануло по ушам слово «мы». Как это понимать: «мы» кто это «мы»?
Самошкин быстро скользнул взглядом по лицам грузчиков. Все, включая и сородичей, смотрели на бригадира с вопросом. «И когда сговориться успели?» с усталым испугом подумал он.
Машинально, как бы уже равнодушный к сыпавшимся на него ударам, ответил: Нормально, мужики, все утрясем, уладим. Соберем вот совет бригады. Толик, запиши там где-нибудь Вызовем администрацию. Пусть объяснят народу Чо, совет, чо, совет! Поднялся со своего места Иванов и, рубя воздух кулаком, требовательно сказал: Надо собрать всю бригаду. И, в конце концов, решать. Окончательно и бесповоротно.
Грузчики одобряюще загалдели. Вскочил Рябов и принялся что-то выкрикивать неразборчивой скороговоркой, то тряся указательным пальцем, то показывая большим пальцем куда-то в область своей поясницы. В общем гвалте прибавлялось все больше и больше отдельно звучащих голосов. К штатным бузотерам присоединились и обычно молчавшие.
«Эко их перекосило из-за каких-то двух-трех сотен», промелькнуло в голове Самошкина и он почувствовал вдруг такую безвозвратность потери, как на похоронах очень близкого и дорогого человека. Забыл, как сам хребет гнул?! Не думает бугор о бригаде менять пора!
В биндюжку протиснулся через заиндевевшие двери управляющий базой. Румяный с мороза, в роскошно блестящей котиковой шапке, с солидной высокой фигурой, обтянутой кожаным пальто. Что за шум а драки нету? формально поинтересовался он. А почему не на рабочих местах?
Грузчики примолкли, и первая назначенная бригадиром четверка прошмыгнула за спиной управляющего к выходу. Да тут мы того, свои дела решаем, приниженно-спокойным, специальным для разговора с начальством голосом объяснил Самошкин. Маленькое собраньице этоорганизовалось. Все собрания в нерабочее время, большие или маленькие. Давайте по местам, транспорт простаивает.
Иванов, попавший по мановению бригадирской воли на чрезвычайно халтурную работу оприходование кондитерских изделий, лишний раз убедился, что Самошкин его серьезно побаивается и намекает: мол, давай жить дружно.
В одной четверке с Ивановым ящики с халвой, конфетами, печеньем приходовали Громов, Ильин и двоюродный братан бригадира Сашка Кислаков. То, что Сашка «ухо бригадира», секретом ни для кого не было. Заведенные с утра на крамольный лад, грузчики начхали на «подслушивающее устройство» и шпинали имя бригадира, словно бильярдный шар, никак не попадающий в лузу.
Наблюдавшая за ребятами товаровед, смешливая по своей природе девчушка, прямо заходилась от смеха, глядя, как костлявый и длинный Иванов копирует походку пузатого Самошкина. Эх, жалко, тебя ваш бугор не видит Не видит, зато слышит, хохотнул Иванов. Думаешь, мы так перед ним трепещем? Хренушки.
Сашка Кислаков отмалчивался, усердно вскрывал топором крышки ящиков на проверку качества содержимого и постоянно жевал, бросая в рот то щепотку халвы, то пригоршню карамели. Порой, правда, солидарно подхихикивал. Откомандовался, хватит, уверенно заявлял Иванов товароведу. Мы его скоро вернем на место, пусть порастрясет свой бурдючок под мешками. А? Правильно, Сашка?