Возможно, кто-то скажет, что такие священники бывают не в церкви, а в сказке. Не говоря о прихожанах, которые, порой, так посмотрят, что «мало не покажется». Что сказать? Да мы это умеем. Но, во-первых, не считаем это нормой, а во-вторых, знаем, что Бог собирает нас в Церковь не для того, чтобы всё время «гладить по головке», а, когда нужно, то и вразумить. Как вразумляет сына любящий отец, не переставая при этом его любить. И если кто-то из служителей Церкви или прихожан забывает о том, что главный в Церкви Бог, Который есть любовь (1 Ин. 4, 8) и, следовательно, главная любовь, то для того в ней и поставлены епископы, чтобы напоминать об этом.
Одним из «таких» архиереев был митрополит Вятский и Слободской Хрисанф (19372011), рядом с которым мне довелось трудиться в «нулевые» годы. Помню как однажды возможно, это было жарким летом 2010 года владыка Хрисанф приехал в епархиальное управление необычайно взволнованный. Вошёл в кабинет, пригласил к себе, жестом указал на стул садись! и рассказал примерно следующее:
«Представляешь! Подъезжаю сейчас к епархии, и вижу, как через весь Трифонов монастырь к Успенскому собору идёт парень (по украинской традиции, владыка Хрисанф часто называл молодых людей парнями) лет двадцати, такой высокий и в шортах! Я так за него испугался. Думаю, сейчас парень зайдет в собор, и наши бабушки налетят на него ты ведь знаешь наших бабушек! сделают замечание, наговорят чего-нибудь, и этот парень больше никогда в церковь не придёт. Я подобрал рясу и, как могу, побежал за ним (а надо сказать, что владыке Хрисанфу уже было за семьдесят). Вхожу в собор и точно бабушки уже заметили парня и со всех сторон устремились к нему, но заметили меня и стушевались, подошли под благословение. Слава Богу! Успел! Благословил бабушек, подхожу к парню. И, знаешь, мы так хорошо с ним поговорили. Оказывается, он местный. Учится в институте. Хочет жениться и пришёл узнать про венчание. Ну, я ему всё и рассказал, а на прощание говорю ты заходи, не стесняйся. И он говорит я приду. А если бы я не успел, представляешь, что могло бы произойти?».
Представьте себе картину, как пожилой, седой и грузный митрополит спешит в храм, чтобы «спасти» от бабушек «парня», зашедшего в него одетым «не по уставу». Понимаю, что так поступил бы не каждый. А вот владыка Хрисанф поступил. Это не означает, что ему было всё равно, в чем люди приходят в храм. Помню, как владыка не раз сокрушался, говоря: «Сколько служу на Вятке, не могу понять, почему здесь, приходя в храм, принято одевать самую серую и невзрачную одежду. Сколько помню свое детство и юность (а они прошли на Украине, в Ровенской области) мы всегда одевались в церковь, как на праздник. Одевали не худшее, а лучшее. И, почему на Вятке по-другому, не понимаю». Тем не менее, никто не слышал, чтобы за 33 года служения на вятской кафедре митрополит Хрисанф хоть раз кому-то сделал по этому поводу замечание. Поскольку понимал, что «в церковь ходят за любовью» и, потому даже правильные слова, произнесенные с раздражением, без любви, могут ранить человека так глубоко, что он больше уже никогда не придет в храм.
Вспоминается другой замечательный архипастырь современности митрополит Антоний Сурожский, который более полувека окормлял православную Британию. За эти годы небольшой православный приход в Лондоне превратился в Сурожскую епархию, объединившую не только русских эмигрантов, но и многих англичан. В 1983 году Совет Московской духовной академии присудил митрополиту Антонию степень доктора богословия за совокупность его богословских и проповеднических трудов. Тогда же было подсчитано, что за 34 года пастырского служения он прочитал в инославных общинах, храмах, студенческих и иных группах свыше 10 тысяч лекций. После этого владыка Антоний служил и проповедовал еще 20 лет, вплоть до своей кончины в августе 2003 года.
Позже одна из прихожанок Лондонского кафедрального собора вспоминала: «Из того, что меня поразило как владыка Антоний устроил жизнь прихода. Это был приход, где никто не смел ни на кого шикнуть. Один раз он вышел и говорит: Вчера, на всенощной кто-то из вас посмел обратиться к женщине, которая пришла в первый раз с маленьким ребенком. Ребенку было скучно, ребенок капризничал, и кто-то из вас к ней подошел и сказал, что этот ребенок вам мешает молиться, и она с этим ребенком ушла. Кто это был я не знаю и знать не хочу. Но, кто бы это не был, до конца ваших дней молитесь за спасение души этой женщины и этого ребенка, которых вы посмели изгнать из дома Божия»8.
Подчёркнем Бог неисповедимыми, известными только Ему путями привел женщину с ребенком в Свой дом, Своё приблизившееся Царство. Этот путь был непростым и, возможно, занял много лет, вместил множество событий, и вот, наконец, человек оказался в храме Доме Божием. Но люди прогнали, отогнали его от храма. Проявив при этом нелюбовь, как ближнему, так и к Богу. О чем митрополит Антоний не мог не сказать прихожанами. Потому что всякая нелюбовь есть грех, то есть «ошибка» и требует исправления, «перемены ума», то есть «покаяния».