На «Оке» я не проехал и ста метров, как стал понимать, что в принципе, это можно назвать машиной. Сразу же отмечаются как достоинства, так и недостатки этой модели. Среди достоинств, например, наиболее приятным и полезным было то, что все на дороге старались держаться подальше от меня, вежливо отмечая, что все мы люди, и от тюрьмы и сумы, мол, не зарекайся, и вообще, только подлец может обидеть человека с ограниченными возможностями.
Через десять минут я даже перестал вытягивать шею, как черепаха, чтобы хоть что-нибудь разглядеть на дороге, и смешная фантазия рисовалась у меня в голове про фантастический портал в иные миры. Помните? Там герой передвигается на практически невидимом крохотном средстве, на подобии «ледянки». Так и я в «Оке», словно на невидимой «ледянке» (практически сидя куцым свои задом на асфальте, я имею ввиду) проезжал мимо огромных грузовиков, уходящих размерами в небо, и массивных, дышащих огнём автобусов. Мимо нас проносились с яростным рёвом неповоротливые гигантские «Волги» и потрясающие своим величием «УАЗ» -ики. Особенно захватывал дух на перекрёстках, когда я почувствовал себя ёжиком в тумане, очнувшимся по-пьяни в самом центре табуна, несущегося на пожар. Причём именно тогда свой дух я чудом и не испустил, когда выворачивающий на перекрёстке троллейбус чуть не упал на мою «Оку». Да, это звучит неправдоподобно, но именно так бы это и называлось потом, я думаю. Ржавая конструкция, более похожая на мыловарню после теракта, судорожно скрежеща и отхаркиваясь, выкатилась справа от меня и, не в силах остановиться, стала падать на бок, задрав в небо половину колёс. Закрыв глаза и прошептав намаз, я глубоко раскаялся, что когда-то грубил маме и совершенно не занимаюсь сыном. Троллейбус оглушительно просигналил и рванул на всех парах, бешено разгоняясь до 25 км/ч, и я решил, что с меня хватит. Мужественно разогнав «Оку» до предела, через шесть кварталов я обогнал проклятый троллейбус, сделав полный круг по Тольятти.
Когда я вернул машину владельцу, он сам всё прочитал на моём лице и ни стал задавать вопросов. Жена тоже хотела что-то спросить, но, посмотрев на меня с тревогой, промолчала, впервые погладив меня по щеке по-матерински, прошептав: «Совсем седой ты уже у меня»
Вот этот её жест меня всё время вводит в заблуждение. Совершенно не понимаю, что скрывается за этим жестом? Точно также она гладит меня по роже, умиляясь: «хорошенький мой!», меряя на меня вязанную белую шапочку с бубоном, уверяя, что «щас все так носят!» Коварно используя моё игнорирование своей внешностью, она в который раз экспериментирует, и о том, что эксперимент не удался, я начинаю подозревать, когда вслед мне начинают смеяться, или лучший друг перестаёт при встрече подавать руку Как-то она решила завести хомячка.
Тэкс Эта дама не ушла ещё? Подойдите, пожалуйста. Вам придётся ещё раз поклясться. Повторяйте:
«Я (фамилия, имя, отчество) Клянусь страшной клятвой (далее по тексту, вы знаете) Никогда не заводить хомяков!»
Ну так вот. Как-то жена решила завести хомячка.
Мы умилённо любовались забавным пушистиком в клетке. Хомячок постоянно был чем-то занят. И шубку надо содержать в чистоте и в клетке он ревизию проводит ежеминутно. А глазки, словно чёрные бусинки, всё время внимательны и спокойны. Чудное существо.
И тут жена мне посоветовала завести хомячку друга, чтобы он не скучал
Я опрометчиво согласился, находя идею безопасной, не подозревая, что мы подошли к самому краю бездны.
Подонок из зоомагазина, совершенно не беспокоясь о своей репутации, молча сунул мне очередного хомяка, даже не поинтересовавшись, куда я дел первого. Нет, я понимаю, что некрасиво лезть в чужие дела, и также поддерживаю тайну усыновления, но тем не менее, согласитесь, выглядит по крайней мере странным, когда один и тот же гражданин покупает хомяков с интервалом в полчаса. Хотя бы из вежливости ведь можно было поинтересоваться судьбой предыдущего хомяка? Что с ним? Он не подошёл по размеру или оказался испорченным? Нет, продавец (чтобы он сдох, сволочь!) молча сунул мне хомяка, и опять занялся своим маникюром.
Уже через десять минут мы с женой стали подозревать, что хомячки не подружатся.
Потрясённые, мы с опаской наблюдали, как оба хомяка, невесть в чём усмотрев оскорбление, яростно мутузили друг друга, царапаясь и визжа, совершенно не обращая внимание на кормушку и наши призывы к совести.
С трудом расцепив дерущихся отвёрткой, я вытащил одного прихваткой для печки, надеясь, что хомяки, разведённые по углам ринга, примут к сведению мои замечания. Один грубиян остался в клетке, другого я положил рядом на пол. Драчуны тут же кинулись друг к другу и попытались продолжить бой сквозь решётку, но хомяк в клетке быстро оценил преимущество, и стал откровенно издеваться над «выселенным», показывая неприличные жесты и демонстративно метя морковку сразу с обоих концов, в то время как другой бегал вокруг, изрыгая проклятия, пытаясь дотянуться до обидчика сквозь прутья. Всерьёз опасаясь, что тот сломает себе зубы об решётку, я опять побежал в магазин, где подонок (чтоб он в гробу перевернулся, тварь!) без интереса ухмыльнулся: