Перемены, о которых говорили пятикурсники, витали в воздухе. Что-то ломалось у заправил геополитической игры. Униженная Россия, в очередной раз доведенная до запретной черты, собиралась подниматься с колен, подпитываемая мистическими силами. Новый президент страны, наверняка обремененный не озвучиваемыми обязательствами, даже предпринял некоторые попытки подняться побыстрее, вроде предложения национализировать центральный банк или продавать российское сырье за рубли. И хотя его попытки не стали успешными, они показали редкие для государственного лидера последних поколений высокую степень обучаемости, разумную смелость и намерение бороться за общие интересы. Все это привлекло к нему сильных харизматичных лидеров, в том числе, национальных, и помогло тихой сапой выстроить вертикаль власти, остановившую распад общественных и государственных связей.
Удался России и перелом в иссушающей народные соки войне с гордыми кавказскими горцами. Боевые действия переросли в бандитские разборки и террористические акты, в которых честные и здравомыслящие люди не захотели участвовать. Навоевавшаяся Чечня примирялась и, крепко объединяясь вокруг тридцатилетнего лидера, получившего все положенные мужу права управления, начала развиваться вместе Россией и даже быстрее других российских регионов.
Общее улучшение жизни в стране и демократические свободы неизбежно активизировали разные общественные силы, порожденные разными концепциями жизнеустройства, каждая из которых считала себя позитивной и правильной. Самыми громкими оставались пока силы, имеющие поддержку западной цивилизации.
За три года, которые Марина была с Русланом, ее избранник, начинавший с левацких лозунгов, перешел на националистическую риторику. Впрочем, если не вдумываться в смысл его слов, то все, что он говорил, можно было посчитать справедливым. Марине было с ним интересно, вдумываться ей не хотелось, она и не вдумывалась.
Хотя Руслан родился в знойных астраханских степях и по отцовской линии имел толику татарской крови, в его роду были крепкие украинские корни, олицетворяемые тетушками, жившими подо Львовом, у которых он проводил летние каникулы в школьную пору.
После периода любовных признаний, когда Руслан, «страстью сгорая», «так говорил» ей, как Марина хотела слышать и предвидела с первых минут их знакомства, они съездили к его тетушкам в путешествие, которое можно было бы назвать свадебным, если бы они расписались. Очень ей понравились экскурсии по старинным улочкам Львова, которые устроил Руслан, понравилась спокойная и добротная жизнь в тетушкиных селах, и сами тетушки ей понравились, и певучая их украинская речь, и она почти согласилась с Русланом в том, что «западенская» жизнь чище, краше и культурнее поволжской «азиатчины». Она бы и совсем с ним согласилась, если бы ее позвали жить в ту красивую сказку, которую нарисовали Руслан и его тетушки. Но пока ее туда не звали, и надо было жить, учиться и искать свое место под знойным астраханским солнцем, где ей в принципе тоже нравилось, где она не чувствовала себя чужой и где надеялась пригодиться.
Марина не была астраханкой. Астраханкой была ее бабушка, к которой Марина приехала из Казахстана, чтобы получить медицинское образование. Шансов поступить в институт в Алма-Ате у девушки не было. Жили они вдвоем с мамой в пригороде старой столицы, в старой пятиэтажке; лишних денег у них не водилось, к тому же школу она заканчивала в период сильного ослабления России, когда с русскими не считались всюду, и в Казахстане тоже.
Марина росла активной девочкой, любила участвовать в мальчишеских играх и не любила сидеть дома. Детство и юность, проведенные в южных краях, подарили ей смуглую кожу, тон которой выделялся даже на фоне загорелых волжанок, и восточные черты лица, но не степных луноподобных красавиц, а заостренные, как у горянки. Вслед за оценивающими ее людьми Марина сомневалась в чистоте своей родословной, разглядывая в зеркало нос, губы и подбородок, но мама всегда твердо отказывала ей в наличии восточных кровей, как степных, так и горных, называя отца, которого девушка не знала, русским.
Уже два года Марина жила в студенческом общежитии, убежав от нотаций стареющей на глазах бабушки. Бытовая простота ее не сильно удручала. К тому же у нее почти не было свободного времени, так как приходилось много трудиться. К учебе, которая всегда ей нравилась, и в которой она шла на красный диплом, добавилось много практических занятий, чуть ли не во всех городских больницах. А еще были ночные дежурства, которые давали ей немного денег и относительную независимость от мамы, бабушки и Руслана.
Последнее время они хоть и часто встречались с Русланом, но как-то наскоро. Причиной она считала нехватку времени. Целыми днями она думала о нем, мечтала увидеть, и эти думы и мечты давали ей силы успевать во всех делах. Но когда наступало условленное время, ее силы заканчивались, и только привычная нежность и воспоминания поддерживали их любовь. Могло быть и иначе, если бы они, наконец, съехались, или если ей хотя бы не приходилось после занятий и дежурств ехать к Руслану в другую часть города или на клубные посиделки в центре, куда он зачастил.